На заставе к телефону подошел капитан Чижов.
— Опять на том же месте? — переспросил он. — А куда идут следы?
Павлюк не знал, куда идут следы, но перед начальником заставы не хотелось выглядеть дурачком, и он ответил:
— К лестнице.
— Хорошо, сейчас прибуду.
В голосе капитана не слышалось ни разочарования, ни равнодушия, и Павлюк понял, что в его лице не найдет могущественного единомышленника.
Так и получилось. Придя на пляж, начальник заставы самолично осмотрел следы. Собственно, это были не следы, а только намек на них — несколько вывернутых чьей-то ногой камешков, не таких темных и влажных от ночной росы, как все остальные. Присев на корточки, он определил, что камешки эти составляют две сплошные линии, которые пересекали пляж и терялись на лестнице. Значит, прошли здесь, действительно, двое, и эти двое долгое время сидели на этих двух гладких камнях.
Капитан пришел к такому же выводу, что и Павлюк, но он был серьезен и чем-то озабочен. И Павлюк не осмелился высказать свои прежние сомнения. В конце концов он только младший наряда…
— Не заметили ли вы кого-нибудь поблизости, когда обнаружили шляпу? — спросил Чижов.
Умурзаков сообщил о дворнике, подметавшем лестницу.
— Так… Вопрос к товарищу Павлюку: слышал ли кто-нибудь в санатории телефонный разговор с заставой?
Нет, ответил Юрий, разговора никто не слышал, но дежурной сестре он сказал о шляпе.
— Вот как? — нахмурил брови Чижов.
— Виноват, товарищ капитан, — смутился Павлюк.
На пляже стали появляться отдыхающие. Некоторые с любопытством посматривали на пограничников. Никто не подходил за шляпой.
— Слушайте меня внимательно, — заговорил Чижов. — Сейчас мы заберем шляпу и демонстративно, чтобы все видели, уйдем отсюда. Рядовой Павлюк последует на заставу и передаст мое распоряжение лейтенанту Зубрицкому: перекрыть все дороги и перекрестки, организовать проверку документов. Я займусь санаторием «Абхазия». А вы, товарищ Умурзаков, скрытно вернетесь сюда, замаскируетесь вон в тех кустах наверху и будете тщательно наблюдать за морем и пляжем. Особое внимание обращайте на то место, где лежала шляпа.
— Слушаюсь! — козырнул Умурзаков.
5
Через некоторое время Касым уже лежал в кустах и наблюдал за морем и пляжем. Вокруг кипела обычная курортная жизнь.
Играла музыка. Иногда она замолкала, и раздавался наставительный голос дежурной сестры: посетителям нельзя курить на лежаках, нельзя купаться и загорать без трусов, нельзя приносить с собой фрукты, дабы не засорять огрызками территорию. И снова музыка.
Красивые девушки, бронзовые от загара, позировали бродячим фотографам. Молодые люди делали на руках стойки, а потом с разбегу бросались в море. Целые выводки детей копошились возле мамаш и папаш, обосновавшихся на берегу всерьез и надолго.
И над всем этим сиял и плавился жаркий день. Легкие облака, набегающие на солнце, не приносили прохлады. Море сверкало и казалось чешуйчатым, разноцветным от света и теней.
Никто не приходил за шляпой, никто не искал ее. Шли часы, день перевалил на вторую половину, а Касым не заметил ничего, что бы могло вызвать хоть малейшее подозрение. Но он был терпелив и не чувствовал ни голода, ни усталости. Раз приказано следить за морем и пляжем, значит, нужно следить. Какие могут быть разговоры? Касым никак не мог понять людей вроде Юрия Павлюка. Они вызывали в нем раздражение, злость, презрение, и если бы не природная застенчивость и замкнутость, Касым давно бы отчитал этого болтливого парня. Правда, он и сам не раз думал о том, что вряд ли здесь может быть серьезное нарушение границы. Но ведь командованию виднее! И все, что приказывали ему, он делал старательно, с сознанием, что так и нужно.
…Между тем капитан Чижов побывал в санатории «Абхазия» и поговорил с дворником: не заметил ли он кого-нибудь рано утром в своих владениях? Да, заметил, ответил дворник, одну влюбленную парочку.
— Когда это было?
Это было в пятом часу.
— А откуда они шли?
Они шли со стороны моря. Да, точно, со стороны моря, по песчаной дорожке.
— А как они выглядели, не помните?
Еще только светало, но можно было разглядеть, что молодая особа — блондинка, а ее ухажер в клетчатой рубашке. Да, точно, в клетчатой.
— А была ли на нем шляпа?
Нет, шляпы не было, это дворник заметил точно.
— Ну, а куда они пошли, не заметили?
Они пошли к санаторию. Да, точно, к санаторию.
У дворника был наметанный глаз, но какое отношение имели его наблюдения к шляпе? Пока никакого.