— Пожалуйста, пожалуйста, — вежливо проговорил Чижов. — Вы что, отдыхаете в «Абхазии»?
— Нет, я дикарь. Это та особа в «Абхазии» отдыхала, а я приехал по собственной инициативе и живу на частной квартире. Вот тут все обозначено, — и Дегтярев достал паспорт, отпускное удостоверение и протянул их начальнику заставы.
Чижов очень бегло, не проявляя особого интереса к документам, просмотрел их и вернул владельцу. Однако это не помешало ему запомнить, что Дегтярев Максим Спиридонович работает на Дальнем Севере инженером-геологом золотого прииска и что сейчас он прописан по такой-то улице и в таком-то доме.
— Что же вы отпуск свой не в санатории проводите? — поинтересовался он.
— Санатории эти мне уже в печенке застряли! Отдыхал и в Сочи, и в Гагре, а теперь вот сюда перекочевал, на вольное положение. Отпуск-то у меня целых шесть месяцев, сразу за три года.
— Трудно, наверное, приходится на «дикарских правах»?
— Пустяки! — бодро отрезал Дегтярев. — Что нужно здоровому мужику? Море, солнце, воздух, сто грамм, ну там шуры-муры, а этого тут предостаточно, — он оглушительно захохотал, довольный своей откровенностью. — Чего-чего, а баб тут, как мух, сами липнут.
Капитан Чижов даже чуть покраснел и еще ниже склонился над марками, а Зубрицкий весело улыбнулся. Ему нравился этот словоохотливый Дегтярев, и было неудобно за своего начальника с его дурацкими подозрениями.
— Ну, хорошо, хорошо, — смущенно сказал Чижов. — А кто вам сказал, что мы подобрали шляпу?
— Дежурная сестра из «Абхазии». Полчаса назад.
— А кто может подтвердить, что это именно вы позабыли шляпу?
— Как кто? — уставился на капитана Дегтярев. — А та особа, с которой я прогуливался! Мария Ивановна Трапезникова! Правда, она укатила вчера восвояси, но…
— Вот видите… Где вы купили шляпу?
— Как где? В Москве, в центральном универмаге на Красной площади.
— А как выглядит ваша шляпа?
— Ну, как выглядит… Обыкновенно. Желтая соломенная шляпа.
— А лента на ней какая?
— Черная, муаровая, с бантиком на левой стороне.
— А прокладка?
Дегтярев весело помахал пальцем:
— Думаете, не моя шляпа, товарищ капитан, Не-ет!.. Прокладка коричневая, и на ней фабричное клеймо, а на клейме можно различить только несколько слов: «1-й сорт» и «размер 58», а в слове «размер», кажется, некоторые буквы стерлись.
— У вас великолепная память, Максим Спиридонович! — восхитился Чижов.
Он впервые назвал его по имени и отчеству, и это было верным признаком того, что поверил ему.
— Эх, товарищ капитан, товарищ капитан… — укоризненно покачал головой Дегтярев. — Неужели вы думали, что я буду вас за нос водить?
Чижов снова улыбнулся:
— Извините, Максим Спиридонович, но, сами понимаете, наше дело такое… Кроме того, мне интересно было поговорить с внимательным и памятливым человеком.
Он достал шляпу, протянул Дегтяреву, и тот небрежно положил ее перед собой на стол. Да, посрамление капитана было очевидным, и поэтому Зубрицкий счел необходимым великодушно вставить свое слово в его защиту:
— Вы уж больше не задерживайтесь на берегу позже одиннадцати часов вечера.
— А что, разве нельзя? — с простодушным недоумением спросил Дегтярев.
— Нельзя.
— Ладно, учтем.
Больше он не удостоил Зубрицкого своим разговором, поднялся со стула и сказал, кивая на альбом с марками:
— Я вижу, вы любитель, товарищ капитан.
— Да так, балуюсь… — неизвестно почему смутился Чижов.
Вспомнил! Он видел этого Дегтярева не так давно на почтамте, когда спрашивал там, не поступили ли новые марки.
— Вы знаете, товарищ капитан, я сам не любитель, — оживленно заговорил Дегтярев, — и не очень разбираюсь в этом деле, но у меня есть друг на Дальнем Севере, заядлый филателист, по просьбе которого я собрал уйму всяких марок. Нет, нет, друг не обеднеет, а я рад оказать вам услугу за услугу. Если, конечно, вы не возражаете…
О нет, Чижов конечно не возражает и просит Михаила Спиридоновича в любое время прийти на заставу и принести марки.
— Жду вас в любое время, Максим Спиридонович, — повторил капитан. — Теперь вы дорогу к нам знаете.
Они очень тепло попрощались, но после этого еще никак не могли расстаться, и Чижов пошел провожать его до ворот, дружески взяв под руку. Зубрицкий простился сухо, обиженный тем, что Дегтярев не обращал на него никакого внимания.
8
Когда за Дегтяревым захлопнулась калитка, капитан Чижов позвал Зубрицкого во двор.