— Товарищ полковник, по вашему вызову явился!
Он поздоровался со мной за руку и сказал гражданину:
— Вот, познакомьтесь, это и есть рядовой Рябинин. У него и возьмите интервью.
«Не мог выбрать другого времени!» — подумал я. А корреспондент пригласил меня во двор, попросил сесть в легковую машину, сам сел и захлопнул дверцу. Оказались мы с глазу на глаз. И это мне тоже не очень понравилось.
Сижу, молчу. И он молчит. Снял очки, аккуратно протер, взглянул мимо меня близорукими глазами, снова надел.
— Чем вы занимались до призыва, товарищ Рябинин?
— Ничем… Учился, потом в армию взяли.
— А родители живы?
— Никак нет, — говорю, — погибли во время бомбежки.
— Так… А как же вы? — и не договорил, но и так было понятно. Объясняю, что меня моряки эвакуировали, а после войны забрал обратно дядя, мастер судоремонтного завода, у него и воспитывался. Говорю, а сам посматриваю на крыльцо: не выскочит ли дежурный, не позовет ли к полковнику?
— Ну, и как же вы задержали нарушителя?
Рассказываю корреспонденту про козла.
— Интересно! — воскликнул он. — Наблюдательный вы человек. Так, и что же было дальше?
— А дальше, — говорю, — я пошел по следам и шел до тех пор, пока не увидел впереди нарушителя…
— А не боялись, что он вас убьет?
Тут мне стало даже немного смешно. Но вслух сказал:
— Не помню. Может, и боялся, — и посмотрел на свои ручные часы.
— Вы куда-то торопитесь?
Меня вдруг осенило:
— Так точно, в наряд по охране границы.
— Да? Очень интересно!.. Вот я и отправлюсь вместе с вами.
И дернуло же меня за язык! Ухватился, как утопающий за соломинку:
— Нужно получить разрешение.
Корреспондент усмехнулся:
— А вы не беспокойтесь, я получу.
Вот ведь какой настырный!
Отпустил он меня, ушел в канцелярию, а через несколько минут появился капитан Замашкин. «Вы что, — говорит, — обманываете корреспондента центральной газеты? Ни в какой наряд я вас сегодня не назначал. Вы что?» И так нудно и некстати он меня отчитывал, что я этого корреспондента прямо-таки возненавидел.
Прицеливался он в меня из фотоаппарата, расспрашивал о чем-то капитана, выезжали они с ним куда-то на лошадях, а я делал свои дела и все думал: поеду или не поеду к Даше?
И вот наступило время боевого расчета. Капитан зачитал приказ: рядовому Рябинину — благодарность и неделю отпуска с поездкой на родину.
Неделю — это без дороги. Да на дорогу в оба конца полагалось еще дней десять: ехать было далековато, около трех тысяч километров. Если вы поедете к нам на заставу, скажем, из Москвы, то добираться нужно так: сначала до Ташкента, потом до города Ош, затем по знаменитому Памирскому тракту до Гульчи и Софи-кургана, далее свернуть налево, на Иркештам, а там уже до нашей заставы рукой подать… Вот и представьте себе мой путь, только в обратном направлении.
…Обстановка позволяла выехать мне только через неделю: в горах произошел обвал, и мы оказались отрезанными. Пришлось расчищать дорогу всем личным составом. От сна и отдыха отрывали время.
И пока я ворочал и сбрасывал камни, все думал, как буду проводить отпуск. В первый же день приеду к Даше и выясню насчет мичмана. Пусть не думает, что я бесхарактерный. На второй день пойдем с ней на море. Лучше всего к памятнику затопленным кораблям — это наше любимое место. В третий день поедем на Учкуевский пляж. Четвертый проведем на Мамаевом кургане и Сапун-горе. Пятый — в Панораме, Аквариуме и Военно-Морском музее. На шестой день съездим, пожалуй, в Балаклаву и к Байдарским воротам. Седьмой… Как провести седьмой? Просто будем бродить по городу. Я и Даша.; Двое.
Ну, а если все-таки мичман?.. Я старался больше не думать об этом.
И вот завал расчищен, можно ехать. Стоял конец мая, перевалы впереди были открыты. Между прочим, полковник с корреспондентом к нам первыми на машине пробились. А второй, как только кончили мы все работы, приехала автолавка Военторга. С ней и было решено отправить меня в Гульчу.
— С сегодняшнего дня считайте себя в отпуску, — сказал мне капитан Замашкин.
Командовала товарами знакомая всей границе Нина, девушка симпатичная, но болтливая. Ко мне она была почему-то неравнодушна.
— Привет, Петик, — обрадованно сказала она, завидев меня из своего железного фургона.
— Ладно, — говорю, — давай скорее продавай свои шундры-мундры.
Но торговля не подвигалась. Нина больше рассказывала всякие новости, чем занималась своим делом. У лавки скопилась очередь.