Орбитальный комплекс обслуживал прилегающий к малой планете сектор астероидного пояса. Поисковые и шахтерские бригады вели добычу ценных металлов, на комбинате производилась сортировка и переработка добытого, а итоговый материал отправлялся по назначению — на землю или другие, более специализированные заводы, отходы же утилизировались.
Так вот, подавляющая часть и автономных бригад, и рабочих завода, и транспортников, и обслуживающего все это огромное хозяйство персонала, трудилось по вахтовому методу. А вот «управленцы», старший технический персонал и медики, к которым теперь относились и родители девочки, жили на станции постоянно — их контракты начинали временной отсчет не менее чем с пяти лет. Поэтому жилой блок для них был обширным и комфортабельным и располагался довольно далеко от помещений вахтовиков, по планировки и удобству более напоминающих общежития.
Там же, на далекой орбитальной станции, по приезду, сложилась еще одна, казалось бы, на первый взгляд малозначимая ситуация, но которая очень сильно повлияла на дальнейшую жизнь Кэти, внеся свои коррективы и в ее характер, и в привычки, и в умение строить отношения с новыми людьми.
Проблема заключалась в том, что к моменту прибытия их семьи на базу, в жилом комплексе постоянного персонала обитало всего двенадцать детей. И, что еще больше усложняло ситуацию, девочек из них было всего четверо, и при этом ни одна не подходила Кэтрин по возрасту.
Так что, надежда родителей на то, что их дочь, немного придя в себя, найдет здесь подружку и станет взрослеть, как все обычные дети, с положенными ее полу и возрасту интересами, не оправдалась. А они так надеялись на нормальную жизнь хотя бы для нее — Кэтрин. Ведь, мало того, что близнецы с их способностями, постоянно держащими родителей в напряжении, не могли вести стопроцентно нормальную жизнь положенную детям, но и, будучи вполне самодостаточной компанией друг для друга, совершенно игнорировали сверстников.
И вот теперь, когда они так тяжело пережили потерю одного ребенка и приложили столько усилий чтоб создать максимально комфортные условия для жизни другого, их постигло такое разочарование.
Но, так как главная их задача на этот момент была решена, а силы к сопротивлению жизненным бурям на исходе, они решили пока «отодвинуть» эту проблему.
А когда, устроившись на новом месте: приняв дела в клинике, познакомившись с соседями и обустроив нехитрый быт отведенной им квартиры… вдруг оказалось, что проблемы больше и нет — Кэти решила ее сама, по своему усмотрению. Или, вернее, исходя из обстоятельств.
А обстоятельства были таковы: две из четырех девочек, живших со своими родителями на базе, были гораздо старше Кэти. Кажется, на тот момент им было лет по четырнадцать. Так что восьмилетней новенькой влиться в их спаянную долгим общением и «взрослыми» интересами компанию было, что называется — не вариант. Да и что бы она делала с ними — обсуждала мальчиков и наряды?
А вот дружить с пятилетней Сильви, и тем более с трехлетней Энн, она уже сама не захотела, так как кукол и мягких зверушек, которые составляли интересы этих двух малышек, по твердому убеждению Кэтрин, она уже переросла.
Вот так судьба и свела Кэти с Филькой, который из всех детей на базе был ее единственным ровесником. Вернее с Филиппом Григорьевым, младшим сыном главного инженера завода, чья семья обитала по соседству и, кстати, члены которой тоже относили себя к этническим русским.
Впрочем, нужно признать, что сама Кэтрин русской была только наполовину. Но! Почти полное отсутствие в жизни их семьи кого-то из отцовской родни и, наоборот, наличие в ней русскоговорящей и не забывшей национальных традиций бабушки Лизы, маминой мамы, естественно, сказалось на том, что дети в смешенной семье полагали себя скорее русскими, чем американцами.
Тем более что эта нация, объединившая когда-то в себе все возможные народы и расы, просуществовала всего порядка четырехсот лет, а утеряв свои территории в Период катастроф, практически растворилась после переселения людей в города-монолиты. На самом Североамериканском континенте, по понятным причинам, возводить Города специалисты посчитали не целесообразным. Так что тогда уже, в первые десятилетия начинающихся катаклизмов, отселение с почти наполовину затопленных и разбитых землетрясениями территорий производилось не просто в соседние государства, а на другие континенты. А потомки первых переселенцев уже ко второму столетию жизни под куполами предпочли относить себя к более обособленным и древним этносам предков, а не к стихийно сложившейся мало просуществовавшей нации.