— Почему? Тебе все равно, что было со мной? Я потому и не рассказывала, что ты не спрашивал, — с этими словами злость ушла и из ее глаз, и из голоса, теперь в них отражалась только тоска.
— Нет, что ты! — постарался успокоить ее Даниэль, боясь этой тоски больше, чем гнева. — Сначала, в первое время, это было недопустимо — ты была Принцессой, которой прислали новую прислугу…
— Неправда! Я никогда не относилась к тебе, как к слуге! — не дала ему закончить фразу Сэлл.
— Согласен, — улыбнулся в ответ Даниэль, радуясь уже тому, что она так ярко отреагировала на что-то еще помимо своего, так до сих пор и неизвестного ему несчастья. — Но суть ситуации была именно такой, и расспрашивать тебя, о чем либо, мне было не по рангу. А потом, когда мы ближе познакомились, и наши отношения приобрели другой, более доверительный характер, я не спрашивал потому, что не хотел тебя расстраивать, лишний раз беспокоить, а может быть и ранить. Я же не знал, да и сейчас не знаю, что было, и какие воспоминания это бы за собой повлекло. А ты, еще раз напоминаю, сама на эту тему не заговаривала.
— Да. Понимаю. Прости. Просто это так давно не является моей жизнью… я «годами» не вспоминаю о том времени. Это и понятно. Там, в реале, мое время ограничилось двадцатью годами, а в этом мире я живу уже более ста пятидесяти! И это по реальному времяисчислению. А здешнее его течение воспринимается гораздо объемней, ты знаешь…
Произнесены эти слова были уже и не гневным, и даже не жалостливым тоном, а каким-то отстраненным, как будто девушка, проговаривая их по инерции, думала уже совсем о другом.
Как оказалось, так оно и было — задумчиво помолчав пару «минут», Селена резким стремительным движением поднялась и, глядя на него теперь сверху вниз, произнесла совершенно неожидаемую по смыслу фразу:
— Он мой отец. В смысле, настоящий биологический отец.
4 (1)
Даниэль замер, в голове в одно мгновение все смешалась в какую-то кашу. В следующую «секунду» его посетила нелепейшая мысль — как, интересно, со стороны в этот момент выглядит его лицо, созданное в лучших традициях мужественной красоты, с выпученными глазами и открытым ртом… и не смог.
Сэлл, в своем нервозно-напряженном настроении, вообще не заметила его состояния, и даже не хихикнув ни разу, что не преминула бы сделать в обычное время, глядя на подобное выражение его лица, ждала более осмысленной реакции на свои слова:
— Ну?! Дэн, ты вообще понимаешь, о чем я говорю? — совершенно точно определила она его состояние.
— Сэлли, я, конечно, всегда знал, что ты ему очень дорога. Но вот почему? Все это… биологическое по своей сути, настолько далеко от меня и чуждо для моего восприятия, что я даже не задумывался никогда на подобные темы. И я, конечно, знаю, кто такой отец… но теоретическое знание и осознание с привязкой к конкретному объекту… понимаешь ли, это разные вещи, заставляющие сознание немного… мда, подвиснуть.
— Ясно все с тобой, — сказала Селина.
В ожидании пока он придет в себя, она, сложив на груди руки, стала расхаживать по комнате. И вид при этом девушка имела довольно задумчивый. А размеренное и сосредоточенное хождение по кругу создавало впечатление, будто этот процесс в чем-то мог помочь ее раздумьям.
— До-оро-ога-а! — остановившись, вдруг протянула она, видимо передразнивая начало фразы, сказанной Даниэлем. — Я тоже привыкла думать, что дорога ему, но, как говориться, все течет, все меняется, и со временем даже отцовские чувства претерпевают изменения. Я расскажу тебе, как все было. Все, с самого начала. Может, тогда ты поймешь смысл моей злости и моего разочарования. Слушай, — судорожно и глубоко вздохнув-выдохнув, как будто приготовилась нырнуть в холодную воду, Селина начала свой рассказ:
— Ну…начну я пожалуй со своего отца, чтоб ты понял каким он был человеком там, в реале, до того как стал всемогущим Мастером-Создателем этого Мира. У меня есть подозрение, что по настоящему он в жизни любил только себя, а все остальные чувства, которые он испытывал, и которые принято называть любовью, к женщине там, к ребенку, были обусловлены всего лишь элементарными инстинктами и его желаниями. К этому мнению я пришла после долгих раздумий и сопоставлений известных мне фактов из его жизни. Он всегда был немного… странным, погруженным в себя человеком. Нянчился с каждой свой идеей, даже в ущерб отношениям с близкими людьми и важным повседневным делам. И он всегда добивался своего, даже там, где, казалось бы, достижение поставленной задачи в принципе было невозможно! Я думаю, он обладает… ну, гипнозом, что ли, умением внушать людям свои мысли, навязывать свою волю. Вот, например, моя мать. Она была потрясающе красива. Говорят, я на нее немного похожа, глаза там, нос, овал лица. Но не волосы… вместо моих, темно-русых, представь золотые локоны, — Сэл усмехнулась и как бы про себя очень тихо произнесла: