Вот теперь и сидела Аля перед открытыми створками балконных дверей, и вновь прокручивала в мыслях рассказ женщины. Да, жизнь Альберты сложилась сложно — фактически она потеряла всех родных. Вот только не могла Кэти понять того, а от нее-то какой помощи ждет бабушкина подруга? Единственное, что приходило ей на ум, это просьба о том, чтобы она как-то встретилась с Николаем Разумовским и с помощью своих способностей попыталась разузнать, не он ли причастен к пропаже Кристиана. Но… если именно это нужно женщине, то она, Кэтрин, как ни прискорбно это будет озвучивать, ей просто откажет. Потому что ее дар так не работает — мысли она не читает, а лишь воспринимает испытываемые человеком эмоции. И чтобы хоть что-то понять, должна будет задавать вполне конкретные вопросы. А спрашивать в лоб Главу Совета, а именно такую должность уже несколько лет занимал господин Разумовский, не он ли причастен к исчезновению племянника, она точно не станет, даже если каким-то чудом и сможет подобраться к нему близко. Вот только неужели Альберта сама таких простых вещей не понимает?
Но утром, когда после завтрака они возобновили разговор, все оказалось совсем не так, как она думала, и такого Кэти представить уж точно не могла! Спустя год после своего исчезновения Кристиан нашелся… в Мире Ксандер. Да, вот так — как-то написал бабушке в почту, что вроде как жив, вернее существует, но в реал больше выйти не может. Сознанию его возвращаться некуда — тела у него больше не имеется!
— Как так… почему… так не бывает… — Кэти от сказанного настолько растерялась, что и вопрос сформулировать не смогла.
— Как оказалось, бывает, — устало ответила ей Альберта. — И он там не один, их там несколько десятков таких бедолаг.
«— А я-то, что могу сделать?!», — теперь уже Кэтрин вообще ничего не понимала. В этой ситуации она не видела приложения своего дара совершенно, даже больше, чем в придуманном ею варианте о встрече с Главой Совета.
Альберта, как услышала ее мысли:
— Я не все знаю и понимаю… и думаю, что мне далеко не все говорят — берегут старушку, — горько усмехнулась она. — Но почему-то именно в тебе все — там, очень заинтересованы.
Кэтрин окинула скептическим взглядом уж больно крепкую и моложавую «старушку» и спросила:
— А вы точно ничего от меня не скрываете? Как-то не верится, что вы ничего не знаете.
— Да — нет, скрывать мне от тебя нечего. Просто там все как-то сложно, а я и сама не вдавались в уточнения. Знаю точно, что именно твой дар способен что-то сделать в игровом мире. А как и что, не знаю.
— Да что я могу?! Я там как пьяная себя ощущаю каждый раз! Меня мотает, шатает, и ноги не идут! Координация движений нарушается полностью! Какая от меня там может быть польза?
— Катя, я тебе честно все рассказала о своей жизни. Объяснила, почему сама — лично я, заинтересовалась тобой. А уж технические детали не мне дремучей объяснять! Еще напутаю что-то, и ты неверно поймешь. Давай ты встретишься со знающими людьми уже там, непосредственно в нереале. А то, что для тебя это совершенно безопасно, могу гарантировать — я тебя в обиду не дам. Ты же помнишь, что для меня сделала твоя бабушка, моя дорогая подруга? Разве я смогу сама, или позволю кому-то, обидеть ее внучку? Но и своего мальчика мне бы хотелось вызволить оттуда…
Кэтрин в женщине не чувствовала ни раздражения на себя, ни досады от спора, ни обиды на неуверенность самой Кэти. Альберта сейчас была полна лишь напряженным ожиданием и той самой горчащей надежды, что и так жила в ней много лет.
Ну что ж, надо было на что-то решаться.
5 (5)
Аватар, в котором оказалась Кэти при входе в свой «Личный кабинет», был неигровым. В зеркальной поверхности стены «кабинета» отразила она сама, такой, какой и была в жизни — тоненькой светловолосой и голубоглазой девушкой, в общем-то, с милой и симпатичной, но ничем не примечательной внешностью. Лишь нежно-розовое с малиновыми переливами шифоновое длинное платье на этой хрупкой девушке делало немного ярче весь ее облик. Платье, кстати, осталось на аватаре еще с последнего курортного тура Кэтрин. Тогда она «посещала» Прагу. Ну, как посещала? Просидела на Малой площади под зонтиком уличного кафе, перепробовала кучу чисто «пражских» вкусностей, по рекомендации официанта, и, исчерпав оплаченные несколько «часов», вышла из Мира Ксандер.