У Рицци осталась мать, 76-летняя Джозефина Анаро Рицци, также из Ярмута, и брат, 51-летний Альфредо, из Ютики, штат Нью-Йорк.
Сара Йохан-Хики, основатель и президент базирующейся в Фалмуте организации "Семьи за нравственную Америку" и одна из самых ярых и публичных противников Рицци, назвала случившееся "трагедией, но не неожиданной". Когда человек живет, презирая приличные семейные ценности и потворствуя самому низкому общему знаменателю, - заявила г-жа Йохан-Хики из своего дома в воскресенье вечером, - это лишь вопрос времени, когда ваша жизнь разрушится". Судьба мистера Рицци была неизбежна, но мы будем продолжать молиться за его душу, потому что мы ненавидим грех, а не грешника, и, честно говоря, ему нужны все молитвы, которые он может получить".
Некоторые источники предполагают, что Рицци, скорее всего, покончил с жизнью из-за значительных долгов за незаконные азартные игры, которые он, по слухам, накопил, но не мог погасить. Ни его мать, ни брат не были доступны для комментариев.
Информация о похоронах пока не разглашается.
"Дэйв, - сказал Тони, - ты в порядке? Ты выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок".
Я вернул ему газету в смятом виде, не в силах говорить, не в силах думать. Уходя, я услышал, как Тони смеется, его смех сопровождался густым хрипом из глубины его груди. Не успел я дойти до угла, как он превратился в сильный надрывный кашель, и тогда я понял, что с ним не так.
Тони Барбата умер от рака легких больше года назад.
Я медленно повернулся и оглянулся. Газетного киоска уже не было, его заменил отдельно стоящий автомат, а купленный мною экземпляр упал, уносясь с ветерком на улицу.
Дрожа, я побрел обратно в свой кабинет.
Глава 14
Я не помню, как забрался в постель и заснул, но, очевидно, именно так я и поступил. Единственное, что я помню, - это то, как утром меня разбудил телефон и я услышал на другом конце провода вкрадчивый голос Абдиэля.
"Доброе утро, мистер Драго".
"Абдиэль?"
"Да", - ответил он с ноткой настороженности. "Вы просили, чтобы я связался с вами в понедельник утром. Утро понедельника наступило".
Я засунул сигарету в губы и порылся в беспорядке на столе в поисках спичек. "Да, конечно, я..."
"Простите, я вас разбудил?"
Из-за шума в голове и того, что мое тело было таким, будто меня переехала бетономешалка, казалось, что я вообще не спал. "Нет, - сказал я, - просто выходные были длинными".
Я позволил тишине на линии затянуться, пока он размышлял на ветру. "Ну, - спросил он в конце концов, - вы что-нибудь придумали?"
Я знал, что, если он почувствует злость в моем голосе, у меня, скорее всего, никогда не будет возможности встретиться с ним лицом к лицу, поэтому я вел себя спокойно. "Вообще-то, довольно много".
"Вы нашли ее?"
"Пока нет, но я близок к этому". Я наконец нашел спички, зажег сигарету и сделал первую затяжку за день. "Нам лучше встретиться и обсудить это лично".
"Конечно, да. Где и когда?"
Мне хотелось, чтобы место было спокойным и удаленным от городских толп. Дождь снова перешел в морось, но, похоже, неприятной погоде не видно конца, и пока это меня устраивало. "Встретимся в парке Баттонвуд", - сказал я ему. "Прямо перед входом со стороны городского зоопарка есть пруд с утками и куча скамеек, расположенных в стороне от дороги."
"Да, я там бывал".
Настенные часы показывали, что сейчас чуть больше десяти. "Я буду там через час", - сказал я. " Сделайте нам обоим одолжение и возьмите с собой зонтик".
Я побрызгал водой на лицо, переоделся и отправился в Баттонвуд-парк. Даже на моей машине это было недалеко от офиса, но я хотел добраться туда задолго до Абдиэля и осмотреть местность. На этот раз я планировал одержать верх.
Пока я ехал по плотным утренним пробкам понедельника, я начал разрабатывать стратегию, как эффективно справиться со всем произошедшим. Мои кошмары больше не были просто призрачными, разрозненными вспышками. Последний из них действительно предвещал смерть Уолтера Рицци, и хотя я продолжал уверять себя, что у этих событий должно быть разумное объяснение, мои видения - или что бы это ни было, - стали слишком пророческими, чтобы их игнорировать. Впервые я столкнулся с вполне реальной возможностью того, что то, с чем я имел дело, было чем-то за гранью человеческого опыта, и одна эта возможность пугала.