— Как все хорошо у тебя распланировано.
— Да, мне тоже нравилось.
— План только у тебя в голове, или есть на физическом носителе?
— Конечно нет, — покачала головой Доминика.
Она, наверное, могла бы обмануть любой полиграф. Но не сильного эмпата, в которого после жертвоприношения богине Кали превратилась Николетта.
— Ты хочешь проверить, действительно ли я теперь умею делать по-настоящему больно? — устало поинтересовалась Николетта.
Доминика внимательно посмотрела на Николетту, словно увидев впервые.
— Давай так, это было два раз: первый и последний, — повторила Николетта фразу, которую часто использовал Массимо. — Сейчас прощаю, но следующая ложь обернется для тебя очень неприятными последствиями.
— Все детали у меня дома, на вилле Романо, в тактическом анализаторе. Данные зашифрованы, и никто кроме меня не может их достать.
Николетта только хмыкнула — она видела в деле японца, который с Валерой прилетел на Занзибар. И не думала, что шифры и защита тактического анализатора Доминики способны его остановить.
— Да, у меня есть подробный план того, что я собиралась сделать. Но, Ники, я советую тебе не пороть пока горячку. Подобные знания без опыта их применения — ничто. Я могу быть тебе полезной. Ты можешь отвезти меня тайно на мою виллу, закрыть в клетке и поставить стражу. Поверь, я смогу быть тебе полезной, и я помогу тебе пройти тот самый путь, который приготовила для себя…
Доминика не врала — Николетта это чувствовала. Она действительно готова была помочь Николетте сделать все то, что планировала сделать сама в ее теле. Доминика говорила полностью откровенно.
— …грядет большой конфликт. Сама ты не сможешь справиться со всем тем, что собиралась сделать я в своем теле. Ничего личного, это просто…
— Знаешь, что…
— Что?
— Помнишь, как-то в разговоре ты сказала мне, что когда я окажусь наверху, когда передо мной откроются все пути и невероятные возможности обладания властью, я обязательно скажу тебе: «Мама, спасибо тебе, за то, что была такой сукой».
— Прекрасно помню, — кивнула Доминика.
— Так вот что я хочу тебе сказать…
Николетта вдруг замялась. Ладони ее уже налились пламенем, глаза полыхнули ярче. Она даже открыла была рот, но осеклась на полуслове.
— Скажи-ка мне пожалуйста… а ты на самом деле моя мать? — спросила вдруг Николетта.
— Я тебя не рожала. Но если брать вопросы крови, то да, ты моя дочь.
— Твой муж… Альфредо. Мой отец?
— Нет.
— Кто мой настоящий отец?
— Не думаю, что тебе стоит это знать.
— Не проверяй на прочность крепость моего терпения.
— Твой настоящий отец — герцог Франческо Бальтазар Сфорца.
Николетта застыла, кусая губы и осмысливая услышанное.
«Как?» — только и бился у нее вопрос в мыслях.
— Никто и не говорил, что это было просто, — усмехнулась Доминика. — Ники, еще раз — ничего личного. Ты уже на пути самой вершине, и с этого подъема тебе не свернуть. Сотни самых влиятельных людей мира захотят тебя столкнуть. И даже если ты решишь развернуться и уйти с этого пути, тебя просто уберут навсегда. Ники, поверь, я могу быть тебе полезной. И…
Николетта при этих словах матери вздрогнула, словно ее коснулось нечто отвратное. Мысль о том, чтобы продолжить с Доминикой общение, холодила отвращением сильнее, чем прикосновения ощущаемых как змеиная кожа рук инквизитора.
— Можешь. Но мне не нужна твоя помощь: дорогу молодым, и все такое. К тому же у меня есть Массимо.
— Он тебя бросил, — покачала головой Доминика. — Где сейчас твой Массимо?
— Знаешь, что?
— Что?
— Ты была права. Я действительно хочу сказать тебе: спасибо, что ты была такой сукой, — резко завершила разговор Николетта. С ее руки сорвался плотный и небольшой огненный шар, который влетел в грудь Доминики. Прожигая плоть, шар взорвался, превращая верхнюю половину тела в черную головешку.
— Мразь, — только и вымолвила эпитафией Николетта. Вздрогнув и передернув плечами, все еще чувствуя отвращение, она шагнула назад. Ноги ее подвели — от переживаний, запаха горелого мяса и паленых полос девушку замутило и она, словно пьяная, облокотилась на алтарь.
— Мне нужно поскорее увидеть Массимо, — сообщила она Валере. Но едва увидела, как он отвел взгляд, забыла обо всем.
— Где он?
— Понимаешь…
— Где. Он.
— Видишь ли, с Артуром никогда нельзя быть полностью в чем-то уверенным… но дело в том, что для того, чтобы дать мне возможность тебя спасти и преодолеть защитный барьер, которым этот… Бергер накрыл твой, дом, ему пришлось…