— Уходим немедленно! — Кас поволокла друга к боковому проходу. — Через кухню!
— В чем дело? — оторопел тот.
— В них, — кивнула Кассия в сторону прилавка — Началось. Эти гады охотятся… за моей кровью. Как же!
— Какие гады? — Трев завертел головой.
Девушка оглянулась. У стойки не было никого, кроме обычных пьянчуг.
— Планы меняются. Уходим по крышам! — Кассия свернула на лесенку.
— Ты спятила. — Однако спорить с удаляющейся спиной бессмысленно.
Выход на чердак нашелся сам собой. Люк в потолке, сонные голуби, круглое окошко. С проворством кошки Кас вылезла наружу, собирая на себя паутину.
— Стой, — скомандовал Трев, но девушка заткнула ему рот ладонью.
Внизу говорили двое.
— Хитрая бестия. — Первый сплюнул сквозь щель в зубах.
— Ничего, завтра узнаем, где живет, — ободрил второй. — Вдруг это у них семейное?
— Не-не, я слыхал, это проклятие, — возразил первый.
— Проклятия тоже разные бывают. Изловим и будем доить.
Кто-то подбежал к ним, отдуваясь.
— У меня глухо, — сообщил он.
— У нас тоже. Уплыли наши дармовые камешки.
Трев обнажил меч. Ему выпал шанс одновременно показать доблесть и искупить вину. Тревор Вайнвуд не умел пасовать перед шайками оборванцев. Да и вообще перед кем-либо.
— В прятки с Сэмом сыграешь, — выдохнул парень. — Я силен в другом. Беги. Отвлеку их.
Кассия не успела и глазом моргнуть, как он ринулся с крыши вниз. Смелость этого парня граничила с безрассудством и глупостью. Вместе с черепицей Трев обрушился на головы врагов.
Лязг оружия и вопли привлекли внимание соседей: самые любопытные высыпали на улицу, прочие прильнули к окнам.
— Стойте! — крикнула Кас. — Это безумие. Проклятия никакого нет!
Она так верила в свои слова, что все вокруг замерли. Ленивое эхо медленно унесло голос, стучась в каждую дверь. Нет проклятия. Нет страха. Нет нужды спасаться бегством.
— Я спускаюсь, — объявила девушка.
Трев воткнул клинок в землю, поймал подругу и поставил ее на ноги. Кассия обвела взглядом перекошенные физиономии напуганных бандитов. Обычные мужчины, не молодые и не старые. Просто люди.
— Вы чудовища, — хрипло произнесла она. — Я вам… не шахта драгоценных камней. Я живая! И на ваше несчастье, за меня есть кому постоять. И еще. Проклятие снято.
В гробовой тишине никто не смел шелохнуться. Вдруг один из нападавших нырнул под руку Трева и сделал выпад: острая боль пронзила плечо Кассии. Она вскрикнула, и звонкие камешки посыпались из раны на землю.
— Собака брехливая, — усмехнулся бандит, а в следующую секунду уже хрипел, насаженный на меч, как на вертел.
Тревор разделался с ним, только что толку? Теперь даже те, кто не верил в проклятие, воочию убедились в существовании кровавых самоцветов. Это лишь вопрос времени, когда откроется сезон охоты, когда со всех концов Империи потянутся в Фальвик алчные твари, жаждущие разорвать Кас на куски, чтобы удовлетворить жажду наживы.
Труп лежал у ног Кас. Но сообщники убитого разбежались, а горожане ждали, когда Кассия отвернется, чтобы, как тетка, кинуться на четвереньки и успеть сгрести побольше блестяшек.
Девушка в ужасе бросилась куда глаза глядят. Туда, где, возможно, ждут новые головорезы, новые охотники за сокровищами.
Глава третья, в которой Сэм встречает друга
«Возвращаться домой нельзя, — стучало в висках. — Оставаться в городе опасно. А в лесу одной тяжко придется».
Какими глазами посмотрит отец на провинившуюся дочь, если встретит в лесной чаще? Что скажет? Станет ли ругать или, наоборот, пожалеет? Кас боялась этой встречи. Она избегала дорог и путала след.
Кассия одинаково таилась от диких зверей и от путников. Все, чему учил Саймон, пригодилось разом. Она читала лес, как иные читают книги. Где примятая трава, где птичий гомон, где борозды от когтей на коре, — это все предупреждения и советы. В звонкой тишине слышалось даже, как мышата возятся в норе.
Добрый мудрый лес лечил любые раны. Заслонял от тревог густыми кронами. Кас, конечно, хотела наведаться к пепелищу дома Виллоу — колечко поискать, но добраться до дальней заимки Саймона и без того непросто, а тут еще такой крюк предстоит сделать.
Беглянка никогда столько не молчала, впору Сэму позавидовать. Сейчас Кассии казалось, будто у нее и голоса-то собственного нет.
Заимка распахнула объятия на закате. Просторный двор, ладный бревенчатый дом с резными окошками, запертый сарай, поленица под навесом — Саймон умел позаботиться о своем хозяйстве.