Элронд вышел за дверь и тут же послышались шаги гномок, спешащих к ее комнате. Тордис спешно сунула Аркенстон себе под подушку.
========== Глава 4. Люблю ==========
Гномы пели, пили, веселились, плясали всюду, залезали на столы. Гуляли со всем размахом, празднуя долгожданную победу над драконом, возвращение Эребора, свадьбу Короля-под-Горой.
Тордис одолевали тяжелые мысли. И веселиться ей совсем не хотелось. Совсем скоро ей надо будет идти с мужем к брачному ложу, настает их первая ночь…
Она не чувствовала трепета и предвкушения, как должно юной невинной девице. Она ощущала усталость и безысходность. Торин смотрит на нее, как смотрят на красивую женщину, несомненно. Но и не более того. Тордис готова была все ему отдать, готова была ловить каждый его взгляд… но в этом взгляде было спокойствие, ни капли, ни искры того пламени, что бушевало в ее душе.
- Ты устала? – Торин наклонился к ней.
И от этой заботы ей вовсе захотелось разрыдаться, как девчонке.
- Или просто эта свадьба так неприятна тебе?
- Как ты можешь так думать? – прошептала Тордис.
- Прости, - муж осторожно коснулся ее ладони, чуть пожал ее. – Нам пора, уже поздно. Идем?
- Да.
Тордис улыбнулась ему беззаботно и спокойно. В конце концов, он и не обязан ее любить, мало ли, чего бы ей хотелось!
***
То, что первый раз это случится в подобном месте, стало для Тордис неожиданностью. Ничего подобного в традициях гномов Железных холмов не было.
Поэтому сейчас гномка растеряно рассматривала сокровищницу.
…По словам Торина, именно тут следовало соединиться браком первый раз королю и королеве Эребора, или будущим королю и королеве, если брак заключался в то время, пока еще правит предшественник молодого принца.
Сообщил Дубощит об этом, когда они уже подошли к покоям, где, по мнению Тордис, все и должно было произойти. Но муж предложил ей умыться и, если пожелает, переодеться, а потом отправиться в сокровищницу.
- Если это так ужасает тебя, - вдруг предложил Торин, - мы можем остаться в спальне. Это очень древняя традиция, по преданию, дарующая благо нашему народу. Кто-то говорил, что дед, кажется, нарушил эту традицию. Но это лишь рассказы…
- Нет! – гномка прервала его, вспомнив просьбу лорда Элронда. – Нет, давай не будем нарушать традиции!
- Ты веришь, что они верны?
- Конечно, - кивнула Тордис.
- Признаться, я тоже, - и он вновь улыбнулся доверчивой спокойной улыбкой, от которой у гномки быстрее застучало сердце.
Чтобы как-то скрыть свое состояние, она сделала вид, что пошла переодеваться. Торин не мешал, остался в гостиной, раскуривая трубку.
Сложнее всего было придумать, что делать с Аркенстоном. Если до этого Тордис думала, что просто положит его под подушку, теперь надо было как-то пронести его с собой и положить под голову.
В одежде было не пронести. Тордис даже хотела было накинуть плащ, но потом поняла, что в глазах мужа будет выглядеть странно. Если он сам не решит, что она замерзла, то придется как-то оправдываться, а врать она не умела.
Решение пришло само, когда гномка глянула в зеркало. Прическа. Волосы, высоко поднятые, причудливо переплетенные, были прекрасным тайником. В их крепости Тордис не сомневалась.
Согласно традициям, ни один гном не осмелился бы дотронуться до ее волос до свадьбы, а точнее до того момента, когда они станут мужем и женой, единым целым. Конечно, вряд ли Торин будет так долго сдерживаться, наверняка позволит себе многое и раньше. Но ей ведь нужно только донести камень до сокровищницы.
Тордис сноровисто распустила прическу. Реликвия гномов легла в новый тайник, а тяжелый каскад черных локонов скрыл под собой блеск камня. Если что-то и сверкнет, подумала Тордис, муж решит, что это заколка.
Она появилась на пороге спокойная, ступая медленно и плавно. Следя за каждым своим движением и боясь, что чем-то выдаст себя. Но Торин списал ее поведение на волнение перед первой ночью. По этой же причине, решил он, она зачем-то сменила прическу, хотя не переоделась.
Не желая ее пугать или торопить, Торин лишь молча предложил ей руку, попутно пообещав, что скоро они вернутся в спальню.
***
Здесь идея надеть плащ вовсе не казалась ей абсурдной. Сокровищница была огромной. И она не была разделена на несколько помещений, лишь тяжелые столбы, поддерживающие свод, как-то членили пространство. Но вовсе не мешали зябнуть.
- Мне… можно под голову… что-то подложить? – робко уточнила Тордис. – Или мы должны это сделать… прямо на золоте?
- Под голову – можно, - кивнул муж.
- Хорошо.
Она помялась, чувствуя себя ужасно неловко.
- Ты не отвернешься ненадолго?
- Тебе нечего бояться, - уверил ее Торин, но все же отвернулся.
Больше всего Тордис боялась, что камень будет так ярко блестеть, что муж заинтересуется этим. Но Торин терпеливо ждал, когда она закончит свой туалет.
Гномка уложила камень, укрыв его золотыми монетами. Следом легло несколько ее нижних юбок. Так вроде бы должно быть мягко голове и не видно камня.
Лиф платья, наиболее твердый, а также верхняя юбка, украшенная дорогим шитьем, были отложены в сторону. Тордис осталась в одной лишь сорочке и с распущенными волосами, которые вполне могли заменить плащ, будто темное покрывало пряча ее от внимательных взглядов.
- Все, - тихо произнесла она.
Торин немедленно обернулся. И гномка вдруг испугалась его взгляда. Муж смотрел на нее без прежней заботы и уважения. Его взгляд был… Тордис не могла понять, что он выражает. Но точно знала, что этот взгляд опасен.
Наверное, это из-за того, что Аркенстон так близко, подумала она. Камень рядом, и потому безумие так же рядом.
- Ты просила меня отвернуться? – хрипло бросил Торин. – Чтобы остаться при этом в рубашке?!
- П-прости, - гномка вцепилась в завязки сорочки.
- Это уже слишком долго, - возразил Торин.
Он протянул руки к вороту рубашки. Тордис от страха боялась даже пошевелиться. На мгновение ей показалось, что муж сейчас схватит ее за горло и задушит.
Но вместо этого он просто рванул сорочку, ткань затрещала, мгновенно превращаясь в бесформенные куски, презрительно отброшенные Торином в сторону. И гораздо более осторожным движением отвел ее волосы за спину, открывая жену своему взору.
- Торин, прости, - прошептала она, несмело кладя руки ему на плечи. - Я же вовсе не хотела тебе противиться…
Тордис старалась не думать о том, что происходит, не смотреть ему в глаза, такие необыкновенно глубокие и темные. Она просто чуть поглаживала плечи мужа, словно успокаивая и пытаясь поделиться своими чувствами.
Муж нервно дернул плечами, отчего камзол пополз вниз. Тордис аккуратно помогла его снять.
- Это ты меня прости, - хрипло отозвался Торин наконец, отводя взгляд, подавляя в себе страсть.
Он сделал шаг, отстраняясь.
- Ложись, - предложил он, наклоняясь к сапогам. - С одеждой я справлюсь сам.
Спорить Тордис не стала, она молча попыталась устроиться на своем необычном ложе. Золото неприятно холодило кожу. Даже не будучи неженкой, гномка чувствовала себя неуютно.
В сторону мужа она не смотрела, боясь вновь встретиться с тем непонятным взглядом.
Камень в изголовье не ощущался. Может, потому что юбок много, а может, спасает ее собственная пышная шевелюра, но как раз голове на этом ложе было удобно.
А вот как ей лучше лечь? Конечно, удобнее мужу будет, если она ляжет на спину, раздвинув колени… Но думать об этом было стыдно, не то что сделать! Хотя если не сделать, Торин может вновь разозлиться.
Гномка бросила взгляд из-под ресниц на мужа. И замерла. Он уже почти разоблачился, стягивал штаны. И Торин не стеснялся своей наготы, хотя его движения и были несколько суетливыми. Но дело было не в этом. А в том, что муж был прекрасен.