– Замечательно. Вы такой прекрасный мастер, Сет!
– Так это вы сами сделали, миледи. Я просто помогал.
– Ну конечно. Правда, эту вещь еще предстоит доработать, – вмешался Джастин. – Эмаль погружается в слабую азотную кислоту на несколько минут для избавления от примесей. Поэтому когда вы ее наносили, она была влажной. Подвеску надо поместить в муфельную печь, где температура колеблется между 700 и 900 градусами по Цельсию. Эмаль высохнет и снова затвердеет.
– Я никогда не думала, что это может доставлять такое… удовольствие. Раньше я всегда проходила мимо эмалей… – София пожала плечами.
– Как мимо чего-то второсортного? – Джастин помог найти слово.
Она кивнула.
– Да, большинство людей так и думает. Но это неверно. Наносить эмаль труднее, чем обрабатывать драгоценный камень. И потом, существует много стилей; то, что вы сейчас делали, это один. Но есть другие, требующие более сложной техники.
София внимательно слушала, все еще пребывая в эйфории от собственного неожиданного успеха. Джастин наблюдал за ее жадным взглядом, следившим, как Сет готовит подвеску для муфельной печи.
– Как только высохнет, я буду иметь честь преподнести вам от имени «Альционы», если вы примете, конечно, эту подвеску как дар – в благодарность за ваше внимание к фирме и терпение. Может быть, вы оставите адрес нашему менеджеру?
София счастливо кивнула.
– Я буду премного благодарна, лорд Джастин.
Джастин улыбнулся. Конечно, София получит не эту висюльку, которую сделала сама. Кривую и плохо покрытую эмалью. Сет все переделает. Через неделю она получит прекрасную вещь и станет хвалиться своей работой.
Вскоре София уехала.
Она сияла.
Ну что, с ликованием подумал Джастин, она наша! Потом мрачно, но довольно улыбнулся. Все прошло, как он задумал.
Флейм, слегка расслабившись после бокала шампанского, весело поймала букет. Франческа бросила его через плечо, под смех и поздравления гостей и членов семьи. Девушка благоговейно поднесла букет к лицу и вдохнула его чудный аромат. Считается, что тот, кто поймает букет, пойдет следующим к венцу. Она быстро огляделась, пытаясь найти Риса.
Но он уже ушел.
Ночью Флейм очень плохо спала, потому что выпила лишнего, и наутро чувствовала себя неважно. За завтраком принесли письмо из Радклиффа. Флейм давно ожидала ответа на свое письмо, в котором сообщала об уходе из колледжа.
Кроме сожалений в письме была новость: Венди Гиббс нашли мертвой в ее комнате. Зная, что они были подругами, старшая преподавательница решила сообщить Флейм о трагедии. Судебное следствие, говорилось в письме, пришло к выводу, что причина смерти в передозировке кокаина.
Флейм заплакала, Мария и Джульетта взволнованно, наперебой стали утешать ее, но она была безутешна. Она, лучшая подруга Венди, не догадывалась ни о чем подобном! А теперь слишком поздно, ей уже ничем нельзя помочь…
ГЛАВА 13
Франческа и Оуэн вернулись после уик-энда в Риме совершенно счастливыми, как и положено молодоженам. Но как только Франческа вошла в гостиную, она поняла: что-то случилось. Мария радостно поцеловала дочь, но глаза ее были взволнованными.
– Мама, – сказала Франческа, глядя, как мать подошла к Оуэну и, к его удовольствию, поцеловала его так же тепло в щеку. – Мама, что случилось? Где Флейм? – резко спросила она.
– Она наверху, дорогая. У нее плохие новости.
Оуэн и Франческа мрачно выслушали рассказ Марии о смерти Венди. Она не добавила того, о чем подумали все. Венди, которая казалась такой нормальной, принимала наркотики, а как же Флейм?
Франческа глубоко вздохнула.
– Я пойду поговорю с ней. – Она повернулась, поймала взгляд Оуэна и протянула ему руку.
Он испытал облегчение. При первых же трудностях Франческа сразу обратилась к нему. Она сделала это так же естественно, как подсолнух поворачивается к солнцу.
Флейм стояла у окна и смотрела на город, который начинала любить.
– Флейм, дорогая, мама рассказала нам о Венди. Мне очень жаль.
Франческа быстро подошла к дочери, обняла и прижала ее к груди.
– Как ужасно, мама! Я не хотела тебе говорить, я собиралась подождать. В конце концов, у вас же медовый месяц!..
– Чепуха, – заговорил Оуэн слегка хриплым от волнения голосом. – Ничего не надо скрывать от нас.
Это прозвучало немного странно, но он чувствовал себя отчимом Флейм, а девочка испытывала такую боль… Он вспомнил, как обнимал Клер, когда они получили известие о смерти ее матери в пансионате Сан-Антонио.