— Спасибо. — Она невесомо поцеловала его в щёку. Кан только удивлённо посмотрел на неё.
— И это всё?
— Всё. — Утвердительно кивнула девушка, хитро улыбнувшись. Рубиус поймал её под талию, притягивая.
— Меня это не устраивает. — Прошептал он горячо ей в губы. Эйлал прикрыла глаза, поддаваясь вперёд.
— ЭТО КТО ТАМ РВЁТ РОЗЫ?!
Оба испуганно уставились, как в их сторону по хрустящему снегу бежало двое стражей Зимнего дворца. Эйлал, от испуга, сжала руку, уколовшись об шипы. Она выронила розу, а Кан сгрёб её в охапку, убегая в сторону. Эйлал испуганно посмотрела на одиноко оставшуюся на снегу розу.
— Кан!
— Бежим!
========== Стрела выпущена. ==========
— Нет, вот как? Я оставил тебя на один вечер, на ОДИН. А ты уже заболела.
Ларадей недовольно смотрел, как служанка дала Эйлал сироп от кашля. Таласия прокашлялась, принимая лекарство. Вторая служанка разжигала камин и укутывала принцессу одеялами. По лбу Таласии стекали капельки пота, она горела от жара. Ларадей ещё больше нахмурился.
— Главное — мы были в бальном зале, там даже холодно не было!
— Я скажу ещё раз… Я просто сидела в комнате с открытыми окнами. — Прокашливаясь, сказала Таласия. Ларадей поругал себя за то, что не уследил и мысленно дал Эйлал по голове, за то, что сидела в комнате с открытыми окнами в горах. Он вздохнул.
— Ладно, отдыхай.
Ларадей вышел из комнаты и прогнал служанок следом за собой. Когда дверь закрылась, девушка облегчённо выдохнула, упав на подушки. На комоде стола новая кружка горячего чая, обжечься которым можно было даже через кружку. Таласия посмотрела в потолок.
Да, она заболела. Но вовсе не из-за открытых окон, а от того, что валялась на снегу, ночью, с открытой спиной. Девушка посмотрела на стол, на котором в вазе стояла белая роза. Она улыбнулась, полезая рукой в ящик комода и, нашаривая записку, которая должна была уже помяться от сотого просмотра.
«Прости за простуду. Чтобы не было грустно».
Эйлал с нежностью провела пальцем по букве «К», что была в конце записки. На следующий день после Зимнего бала, когда Эйлал заболела, Ларадей сообщил об этом учителям и наследникам. Тогда она нашла записку на столе, проснувшись. Рядом лежала роза, оставшаяся после вчерашней ночи и крупная плитка шоколада. Шоколад Таласия давно съела, но на записку и розу любовалась до сих пор. Ларадею пришлось сказать, что роза от какого-то изумрудского поклонника.
Та ночь была самой лучшей в её жизни. Она ещё очень долго не могла уснуть, зарываясь в одеяло и мечтательно жмурясь.
Сейчас Эйлал смотрела в потолок, представляя. Что бы сказала она из прошлого, того самого, в котором она считала Кана лишь высокомерным придурком? Она и неделю назад не была готова признаваться, что он нравится ей. И лишь сейчас понимала, что влипла. Потому что конкретно влюбилась.
Да и какая сейчас была разница? Кан отвечал ей тем же, и это было главным. Потому Эйлал послала всё подальше, беря кружку с чаем и обжигаясь. Она совсем забыла, что в этом кипятке можно было заживо сварить кого-нибудь. Потому Таласия отставила кружку, беря в руки дневник и ручку.
Рэзия угрюмо шагала по коридору замка. Сегодня она совсем не выспалась, потому что ушла с танцев часа под три ночи. И то, из-за того что Уриэль была готова гнать её веником в кровать.
С утра она еле встала с кровати, идя к зеркалу как пьяная. Хотя, вроде, не пила. Ну, много. Ноги болели от бесконечных танцев. Она собрала низкий хвост и направилась в столовую. В этот день здесь было много гостей, что остались в замке. Они веселились, вспоминая вчерашний вечер, и завтракали в большой столовой.
Глазами Смарагдус быстро нашла других наследников. Уставшим никто из них не казался. Эстэл и Дэтсё были в своём обычном состоянии, и лишь Вэнон сидел уставшим, как и Рэзия, с мешками под глазами. Но он был довольным.
— Далеко не все лорды и графы Изумрудии умеют вести себя за столом. — С вызовом сказала Эстэл, смотря, как изумрудцы не особо придерживались манер, завтракая. Тогда на Адаманту посмотрел один зеленоглазый блондин, что идеально вёл себя со столовыми приборами, и улыбнулся. Эстэл незаинтересованно отвела взгляд, что как раз и говорило о её заинтересованности. Вэнон присвистнул, а Рэзия спросила за него.
— У нас новое увлечение?
— Грейсон? Этот блондин не стоит моего внимания.
— Он вчера три раза приглашал тебя потанцевать, и ты согласилась лишь на четвёртый. Он довольно терпеливый и упорный, что является главным в отношениях с тобой. — Сказал задумчиво Дэтсё, пока Эстэл не бросила на него презрительный взгляд.
— Молчи Маргаритас. Он хотя бы правильно держит вилку.
Кареглазый вжал голову в плечи, переворачивая вилку, как нужно. Вэнон усмехнулся, в очередной раз, убеждаясь в отношениях Адаманты и Маргаритаса. Только Маргаритас и мог терпеть характер Адаманты.
Сейчас, к ним чуть ли не танцующей походкой направлялся Рубиус, и улыбка не сползала с его лица, словно приклеенная намертво. Он плюхнулся между Эстэл и Вэноном, потирая руки при запахе еды.
— Доброе утро всем.
— Ты чего такой довольный, Рубиус? — Вэнон удивлённо смотрел, как Кан наливает себе сока из графина, и кидает себе на тарелку всего понемногу. Парень улыбнулся, не смотря на него.
— Хорошо выспался. А вот по тебе не скажешь. — Вэнон усмехнулся.
— Потому что не спал ночью, а занимался той блондинкой в оранжевом платье. Кстати, я же ей платье взамен порванного, задолжал…
— Вэнон! — Красный Дэтсё возмущённо посмотрел на брюнета. Вэнон усмехнулся, откидываясь на мягкую спинку стула.
— Учись жизни, пацан.
— Давайте, мы не будем обсуждать твои любовные похождения за столом? — Посмотрела на брюнета Рэзия. Тот усмехнулся, переводя взгляд на Кана.
— А судя по тому, что ты у нас как раз выспался, могу сказать, что у тебя на любовном фронте не особо.
На удивление Вэнона и всех присутствующих, Кан не сказал ему в ответ колкость и не попытался ударить по голове, а лишь довольно улыбнулся, беря пирожное с клубникой.
— Как раз наоборот.
Кан шёл по коридору, насвистывая какую-то знакомую мелодию. Настроение у него было на самом пике, и тот зашёл к себе в комнату, плюхаясь на кровать.
До этого момента, то, что он целовался с кем-то, не могло вызвать в нём такого. Но он целовался с Таласией, и от этого Кан чувствовал, что победил в непобедимой войне, только лавра ему не хватало. Да именно, лаврового венка, чтобы показать свои достижения самодовольному Сапфире.
Жаль, что только сама Таласия заболела. Рубиус даже какое-то время гадал, какой шоколад ей отнести. Молочный или горький? Остановившись на мысли, что все девушки любят молочный шоколад, он с чистой душой отправился к Таласии. Та как раз спала, и не заметила его прихода. Плечи размеренно поднимались и опускались, а волосы упали на лицо. Боясь разбудить её, он даже не прикоснулся к ней, и только убрал волосы с лица. Но девушка повернулась на другой бок, и его старания оказались безуспешными. Парень усмехнулся, и оставил извинения в комнате, обернувшись напоследок. И вышел.
— Как там Эйлал? — Спросила Уриэль, коснувшись своим плечом плеча Ларадея. Аквамарианец ощутил волну мурашек от этого движения и слегка улыбнулся.
— Почти вылечилась, хоть и отказывается от чая, который я приношу. Говорит, жутко горячий.
Уриэль улыбнулась, смотря на наследников. Сейчас, в тренировочном зале Зимнего дворца они фехтовали. Профессор Дариэль обратил внимание на Ларташа и Танаэля, отмечая, что те хорошо фехтуют для почтмейстеров. И тут же брюнет упрекнул Дэтсё, что её подчинённый сражается лучше его. Мальчишка понурил голову.