— 142. После казни Хелии и Клариссы.
«Погубили не одного правителя, в число которых входят: Рейджан Смарагдус, Патриция Сапфира, Шейла Рубиус, Наоми Маргаритас и Лира Сапфира».
— И Коридон Смарагдус.
Кан задумчиво кивнул, продолжая читать, бережно держа в руках свиток.
— Они нападают на дворян в небезопасной местности. А ещё, пользуются ядом, от которого не найдено лекарства.
— Что за яд?
— Из цветов Филиора Полуночного.
— В первый раз слышу.
— Я тоже. Но, если его можно опознать, то так королева Ротадия могла узнать об убийце.
— Или кто-то мог притвориться кем-то из аметистового ордена.
— Не исключено.
На том свиток кончался, и Кан снова сложил его, обвязывая кожаной верёвочкой. На той была печать, и Таласия схватила его ладонь, заставляя парня вздрогнуть.
— Подожди.
— Что?
— Этот символ!
На красной печати, потрескавшейся по краям, определённо виднелись две знакомые буквы.
ƥƥ
— Кан… это символ тех, кто напал на нас в лесу.
Брови Рубиуса взметнулись вверх, а глаза с сомнением смотрели на девушку. Пытаясь полностью убедить и саму себя, та убедительно закивала головой, взглядом говоря, что это правда.
— Да, именно так! Эта эмблема была у них на одежде. Нас хотел убить аметистовый орден.
— Тогда, мы перешли дорогу тому, кому не следовало.
— Кто в ордене главный?
— Тут написано, что лидер избирается членами ордена. Его зовут Ведающим. Интересно, потому ли, что он ведает правду?
Кан задумчиво подпёр подбородок рукой. А вот Эйлал устало выдохнула, понимая, что те рылись тут не меньше часа. Ей ужасно хотелось спать, ноги уже не держали. А после такого количества информации голова гудела, словно внутри был улей. Медленно выдохнув, та опустилась на единственный в комнате стул. Шаткий, еле держащийся на ножках, тот чудом удерживал её.
— Эй, ты чего?
— Устала.
— Хах. Это ты ещё на празднике не танцевала.
— Но сейчас всё равно час четвёртый ночи.
— Или утра. — Кан улыбнулся. Тот сел перед ней на корточки, заглядывая ей в лицо. Она убрала упавшие вперёд пряди, снова видя всё хорошо. Большинство огарков свечей догорело, и теперь лишь пара огоньков освещали комнату. И лицо Кана, что сидел так близко, с непривычным беспокойством заглядывая ей в глаза.
Девушка, не в силах смотреть в его рубиновые глаза, отвернулась.
— Всё хорошо?
— Да, конечно. Думаю, на сегодня стоит покончить с расследованием. У меня голова свинцовая, я уже ничего трезво не воспринимаю.
— Поддерживаю.
Кан согласился, что пора закругляться. Тем не менее, ни один из них не сдвинулся с места. Эйлал сидела молча, разглядывая стеллаж, который успел потрескаться от старости и разойтись трещинами. Хаотичные стопки бумаг и книги смотрелись как-то таинственно, маня любознательных. Эйлал с радостью бы углубилась в документы, забыв о слипающихся глазах, лишь бы избежать компании Кана.
Особенно, когда тот молчал, и она не знала, о чём тот думает. Возможно, тут всё-таки было влажно, потому что кончики волос Рубиуса над висками завились. Тот был одет в обычные брюки и рубашку, а вот парадного камзола не было. Может, он успел зайти к себе и снять его?
— Эйлал… можно вопрос?
Напрягшись и против воли закусив губу, девушка положительно ответила.
— Конечно.
— Ты рада, что мы помирились?
Девушку прошибло ознобом. Напряжённо смотря в стену, она сжала руками складки бархатного платья. Она вообще не хотела отвечать, хотела отшутиться как Кан, который уходил так от ответа, когда ему не хотелось высказывать свои мысли. Но, даже повернувшись в сторону, она чувствовала проницательный взгляд шатена. Заставив себя собраться, она повернула голову в его сторону.
— Конечно. Всё ведь хорошо. А ты рад?
Парень сомкнул губы, словно неприятно ёжась от ответа. А чего ещё он ожидал? Парень усмехнулся.
— Значит, и я тоже.
Значит?
— Значит?
— Я просто подумал… неважно.
Парень покачал головой, и встал в полный рост. Таласия успела схватить его за руку, поражаясь, как отчаянно пыталась ухватиться за возможную нить. Она прикусила губу, отпуская его руку.
— Это мне решать важно или нет.
— А ты как всегда не терпишь возражений.
Усмехнувшись, парень сунул руки в карманы. Эйлал пронзительно смотрела на него, всё ещё ожидая ответа.
Парень тяжело вздохнул, запуская руку в волосы. Он всегда так делал, когда не мог подобрать слов. Уже спустя секунду он резко опустил её, твёрдо смотря на неё.
— Я этому не рад.
— Неужели?
Сердце Таласии дрогнуло, но обида взяла верх. Из-за него они расстались, это он не извинился, это он предложил быть друзьями!
Парень напряжённо смотрел, как свеча отбрасывает тени на противоположную стену. Он уже трижды пожалел, что позволил себе задать этот вопрос. Ведь, как-никак, а он был инициатором забыть всё. И сам же этого отчаянно не хотел. Он не хотел забывать, как обнимал ту на утёсе, и как впервые поцеловал в саду Розалии. Ну, уж нет, пусть она его пошлёт, но тот так просто не забудет про это!
Лицо парня стало куда более уверенным, от чего Эйлал удивилась.
— Да. Да я не рад тому, что мы решили быть друзьями. Я не хочу этого… и хочу услышать от тебя правду, ты хочешь видеть меня как друга?
Эйлал опешила. Кан поставил ей ультиматум, пристально смотря прямо в глаза. Он наклонился так, что их лица были на одном уровне, от чего девушка сглотнула. О да, девушка представляла, насколько была бледна. Или, наоборот покраснела? Во всяком случае, та наверняка выглядела глупо, выдавая себя со всеми потрохами. Та до боли сжала кулаки и стиснула зубы, намереваясь чётко сказать ему да.
Но два рубина, что так пронзительно смотрели ей в глаза, не давали сказать и слова, словно могли просто взять и лишить её голоса. Она не могла пошевелиться, лишь с потерянным видом смотря на парня, как кролик на удава. Он оказался слишком близко. Его рука скользнула вверх, и коснулась её щеки. Лёгкое, нежное касание пронзило её током, обжигая. Она открыла рот, тяжело дыша. Мягкие, розовые, и чертовски желанные губы. Кан сглотнул.
— Эйлал.
Парень ждал ответа. Он ничего бы ей не сделал, если бы сейчас та отвернулась и попросила бы его уйти. Он бы сделал это, хотя ноги наверняка подгибались бы от боли, а где-то в груди заныло, как на старой никому не нужной скрипке. Так бы он себя и ощущал. Девушка зажмурилась, пытаясь взять себя под контроль.
— Эйлал!
Теперь собственный голос подвёл его, выдав в нём всё отчаяние, что увеличивалось с каждой секундой её молчания. Но девушка не выдержала этого крика.
— Нет, не хочу!
После осознания того, что она сказала, Эйлал испуганно посмотрела на него, распахнув глаза и ожидая его реакции. Вдруг, то опять были его шуточки? Хотя как он мог сейчас шутить, когда смотрел на неё так отчаянно, а рука так дрожала. Сейчас он открыл рот, почему-то поражённый. Хотя и надеялся, что она так скажет. Не выдержав больше ни секунды даже для показного приличия, он впился ей в губы, словно изголодался по ним.
Эйлал с лёгким стоном негодования схватилась рукой за спинку стула, почти падая с ним назад, от резкости шатена. Мебель протестующе скрипнула. Хотелось хорошенько треснуть парня, но она тут же забыла о своём недовольстве. Она растворилась в нежности, забывая как нужно дышать. Кончики пальцев Кана скользнули, и он положил ладонь ей на щёку. Этот поцелуй, Кан… Он был нужен ей как воздух, и поняла она это, только снова ощутив.
Девушка обхватила его за шею, притягивая к себе и даже слишком резко. Оперевшись лишь на спинку того же стула, шатен по инерции поддался вперёд, наваливаясь на стул и девушку.
Многострадальная мебель того не выдержала, и с громким треском переломилась. Не ощущая больше спинку, Таласия упала назад, потянув за собой и Рубиуса. Та даже не поняла, что было неожиданней. Её встреча с полом, или то, насколько тяжёлым оказался парень, свалившийся на неё.