У меня не было доказательств того, что в этом замешаны русские. Итак, два агента обыскали мою комнату. Они имели отношение к некоему Чэнкоу. Какая связь была с фотографией? Может быть, они действовали по приказу убрать меня, вот и все. Я должен был быть уверен.
Недалеко от Парижа Гассон снова совершил одну из своих замечательных управляемых аварийных посадок. Пока мы садились, я увидел его зятя, стоящего рядом с его такси. К Гассону внезапно вернулось чувство юмора. Он начал петь французскую песню и смеялся в конце каждого куплета. Он подрулил к шурину и заглушил двигатель. Казалось, машина облегченно вздохнула.
У нас был небольшой спор о сумме франков, которую я должен был заплатить, шурин Гассона выступал в роли нашего переводчика. Но было видно, что у шурин разбирается в делах. Вскоре он все уладил, и единственным, кто чувствовал себя раздетым, был я.
В такси я приказал зятю отвезти меня к ближайшему телефону. Мы нашли его в пяти кварталах от посольства США. Я позвонил в посольство и спросил об Уиттере. Он вышел на линию и казался чиновником бюрократом.
— Уиттер, — сказал я. «Я Ник Картер. Полиция все еще там шныряет?
— Мистер Картер, — сказал он немного взволнованно. «Где, черт возьми, ты был? Полиция хочет допросить вас. Ужасная обстановка! Ужас! И это прямо перед посольством. Это могло случиться с самим послом!
— Уиттер, — нетерпеливо сказал я. — Полиция всё еще там?
'Нет, сэр. Они дали вам номер, чтобы позвонить. Они действительно хотят поговорить с вами. Вы были ранены во время взрыва?
— Нет, но убийцы делают для этого все возможное. Они также хотели убить меня и будут продолжать попытки, пока не добьются успеха».
'Боже! Вы не это имеете в виду, мистер Картер. Таких вещей просто не бывает в Париже. Париж — цивилизованный город. Ведь это не Чикаго и не Детройт.
Я должен был улыбнуться. — Может быть, Уиттер, но тем не менее я в их черном списке. Я хочу поговорить с Вашингтоном по телефону с кодировщиком речи и мне нужна ваша помощь.
Его голос упал до уровня сообщника . — Чем я могу вам помочь, сэр? Я мог представить, как он закрывает трубку телефона рукой и осматривается, чтобы убедиться, что его не подслушивают французские полицейские. Теперь мы были коллегами по шпионажу.
Я сказал: «Я бы хотел, чтобы вы оставили открытой боковую или заднюю дверь посольства. Я рядом, так что я могу быть там через пять минут. Также я бы хотел, чтобы вы предоставили мне личный кабинет посла. Запросите Вашингтон для меня как можно скорее. Когда я зайду в здание, я хочу иметь возможность пройти прямо к лифту так, чтобы меня никто не видел. В том числе и ты, Уиттер. Я не хочу никого видеть.
Я причинил ему боль. "Конечно, сэр," сказал он, обиженный. — Если ты не хочешь никого видеть, ты никого не увидишь. Это все, сэр?
Я не мог думать ни о чем другом. Мне все равно казалось, что Уиттер многое помнит.
— Какую дверь ты оставишь открытой, Уиттер?
— Боковая дверь, сэр. Его голос звучал прохладно, теперь почти ледяным. «Об этом позаботятся немедленно».
— Я уже в пути. Я повесил трубку и заставил зятя Гассона снова двигаться.
Я заставил его подъехать к посольству. Расплатившись с ним, я стоял на углу и ждал, когда такси скроется из виду. Я не знал, насколько острым был его слух, сколько он слышал о телефонном звонке и кому он об этом расскажет. Я знал, что, вероятно, нет смысла волноваться, но я не хотел рисковать. Когда я больше не видел такси, я пошел в посольство.
Движение в Париже стало оживленнее. Я все еще был замаскирован под Джона Энтони, поэтому я не хотел, чтобы кто-нибудь в посольстве меня видел. Чем меньше людей об этом знали, тем лучше. Возможно, я бы захотел бы снова использовать маскировку. '
Был прекрасный парижский весенний день. Солнце немного село, и стало прохладнее. Я почувствовал запах цветочных прилавков. Старухи предлагали свои цветы, как будто это был карнавал. Но французский — романтический язык. Даже болтовня коммивояжера может звучать как шепот любовника.
Уиттер все понял. Боковая дверь была открыта. Я вошел и почувствовал под ногами толстый ковер. Кто-то выключил кондиционер, но прохлада осталась, как женские духи.
Я добрался до лифта, никого не увидев. Войдя внутрь, я нажал кнопку. Только после того, как дверь закрылась, я смог расслабиться. Это была короткая поездка; лифт замедлил ход, дернулся на мгновение, затем остановился. Дверь скользнула в сторону. Я прошел по коридору в личный кабинет посла. Дверь не была заперта. У меня все лучше и лучше складывалось впечатление об Уиттере. Это могло звучать немного преувеличено, но это было определенно эффективно. Когда я ответил на звонок, женский голос спросил: «С кем я говорю?»