Он царапал мне лицо, пытался выколоть мне глаза. Я перевернулся и ударился о матрас. Он последовал за мной. Мое плечо ударилось о твердый предмет. Я протянул руку и схватил трубку. Он подковылял ближе и высоко поднял обе руки. Я видел торжество в его глазах и холодную ненависть.
Руки опустились, когда я ударил трубой, и попал ему в оба запястья. Я увидел другого человека, вырисовывающегося позади него. Мой противник закричал от боли. Он упал на невредимое колено. К тому времени я уже вставал с трубкой в руке. Я махнул ей назад, как теннисист играет слева. Удар раздробил ему переносицу. Я знал, что он мертв, прежде чем он упал.
Я все еще вставал, когда другой ударил меня ногой по предплечью. Труба вылетела у меня из рук, отскочила от стены и покатилась в ванную. Я снова встал. Этот был наготове. Теперь у него в руке был нож.
Он хотел ударить меня по животу. Я отпрыгнул назад и продолжал двигаться, пока моя спина не ударилась о стену. Он стоял передо мной, вытянув обе руки, с ножом в правой руке. У него было широкое плоское лицо. Его жесткие волосы были коротко подстрижены, а шея была толстой. На нем был белый костюм с розовой рубашкой с открытым воротом. На нем не было ни грамма жира, но он был плотным.
Он хотел выиграть время. Он думал, что загнал меня в угол, и больше не спешил. Он метался туда-сюда. Мясистый уголок его рта изогнулся в том, что могло быть похоже на улыбку. Что-то сверкнуло в его глазах.
Он сверкнул ножом в моем направлении, затем отпрыгнул назад. Он дразнил; он играл в игру. Я пожал плечами, и Хьюго, мой тонкий стилет, скользнул в мою ожидающую руку. Мышцы его челюсти, казалось, обмякли. Он нервно моргнул, и искорка исчезла из его молочно-белых глаз.
Я отошел от стены и держал Хьюго перед собой. Русский отпрянул. Как и его товарищ, он недооценил меня. Он нанес удар, и раздался глухой скрежет, когда я отбивался от его ножа Хьюго. Его клинок был длиннее и шире, он был похож на нож мясника.
Мы пересеклись и отпрыгнули назад, преследуя друг друга по комнате. Когда мы подошли к чулану, я посмотрел вниз и увидел лежащую на полу Вильгельмину, мой Люгер. Пистолет, должно быть, выскочил из кобуры, когда другой русский швырнул меня на кровать.
Внезапно он симулировал внезапный укол, а когда я попятился, его нога вылетела наружу. Я обернулся, но не вовремя. Он ударил меня высоко по ноге. Как будто кто-то ударил меня ногой под колено. Моя нога сложилась пополам, и я упал.
Он упал на меня и схватил меня за запястье и опустил свой длинный клинок. Я схватил его за запястье, и мы покатились к шкафу. Он вложил весь свой вес в нож. Я лежал на спине, а острие его лезвия было примерно в двух с половиной дюймах от моего горла. Я слышал, как он стонал от напряжения. Он хотел воткнуть нож мне в горло, это все, чего он хотел. Его потное лицо было близко к моему. Капля пота упала на мою щеку. Другой рукой он прижал мое запястье к полу с ножом.
У меня не было силы в левой руке, чтобы удержать его запястье. Он сопротивлялся этому изо всех сил. Дважды я пытался поднять ногу и обхватить его за горло, но он был слишком далеко впереди. Я мог сделать только одно. Я почувствовал, как острие ножа уже коснулось моего горла.
Внезапно я затрясся всем телом. В то же время я повернулся боком и оторвал голову от этого лезвия. Лезвие скользнуло мимо моей головы, и сила удара вонзила острие глубоко в пол. Я сильно прижал колено к его спине. Он потянулся и ослабил хватку на моем запястье, и я смог вырваться.
Теперь он вытащил свой нож из пола. Я ударил его коленом в спину, а затем толкнул его в сторону от меня. Я откатился от бокового удара его клинка. Это была широкая дуга. Теперь он потерял равновесие, потому что его правая рука полностью качнулась влево. Мы оба стояли на коленях. Я упал ему на грудь и почувствовал, как Хьюго погрузился в его тело по самую ручку.
Он застонал на мгновение и снова ударил меня ножом. Я отклонился, потянув за собой Хьюго. Боевой дух исчез из его глаз. На его белом костюме было красное пятно размером с кулак. Пятно росло, и куртка выглядела как промокашка, впитавшая красные чернила. Он упал на землю, его глаза смотрели в пустоту.
Некоторое время я сидел, тяжело дыша, у стены. Я вложил Хьюго в его ножны на левой руке. Затем я поднял Вильгельмину и засунул ее в кобуру. Я подошел к двери в коридор, осторожно приоткрыл ее и выглянул. Коридор был пуст. Вероятно, никто не жил в комнатах по обе стороны от моей. Единственный громкийй звук, который мы издали, был, когда мы разбили кровать.