– Благодарю вас, граф Брасс. Но сейчас мы должны приготовиться. Мелиадус будет здесь самое большее через двенадцать часов.
Хоукмун с вершины холма увидел, как начала растягиваться цепью пехота Камарга.
Армия Камарга насчитывала около тысячи человек, и это было ничтожно мало в сравнении с огромным войском империи. Соотношение сил было один к двадцати, а может, и один к сорока.
Граф Брасс заметил появившееся на лице Хоукмуна выражение растерянности:
– Не бойся, мальчик. У нас есть оружие и получше, нежели простые мечи.
Хоукмун ошибался, полагая, что армия Гранбретании доберется до границ Камарга за двенадцать часов. Видимо, они решили разбить на ночь лагерь и отдохнуть перед решающим наступлением. Только к полудню следующего дня камаргцы увидели приближающееся войско. Каждый из отрядов пехоты или кавалерии принадлежал определенному ордену, и каждый член того или иного ордена давал клятву защищать своего собрата, будь тот живым или мертвым. Это тоже в значительной степени объясняло мощь имперской армии – ни один ее солдат не покидал поле боя без особого приказа своего магистра.
Граф Брасс, сидя на лошади, наблюдал за наступлением неприятеля. Рядом с ним с одной стороны стоял Дориан Хоукмун, с другой – Леопольд фон Виллах. Командовал здесь граф.
«Сейчас начнется», – подумал Хоукмун, и ему было неясно, как они могут победить в этом сражении. Не был ли граф слишком самоуверен?
Но вот огромная колонна из людей и машин остановилась примерно в полумиле от границы Камарга, от нее отделились две фигуры и направились к холму. Когда они подъехали ближе, Хоукмун увидел штандарт барона Мелиадуса, а мгновение спустя признал в одной из фигур и самого барона, которого сопровождал герольд с бронзовым рупором в руках. Похоже, Мелиадус решил вести переговоры.
– Не собирается же он сдаваться… Или ждет, что мы запросим пощады? – раздраженно сказал фон Виллах.
– Не думаю, – зло усмехнувшись, ответил Хоукмун. – Это один из его трюков. Он славится ими.
Заметив состояние герцога, граф счел нужным предупредить его:
– Будь осторожен, Дориан Хоукмун. Не позволяй ненависти затмить рассудок, как это произошло с Мелиадусом.
Хоукмун смотрел перед собой и ничего не ответил. Тем временем герольд поднес рупором ко рту:
– Я говорю от имени барона Мелиадуса, магистра Ордена Волка, главнокомандующего армиями нашего великого короля-императора Хеона, правителя Гранбретании и, по велению судьбы, будущего правителя всей Европы.
– Скажи своему хозяину, пусть он снимет маску и сам поговорит с нами, – ответил граф.
– Мой хозяин предлагает вам почетный мир. Если вы сейчас сдадитесь, он обещает, что помилует всех и назначит себя от имени короля Хеона губернатором вашей провинции, чтобы добиться порядка и справедливости в этой неуправляемой стране. Мы предлагаем вам прощение. Если же вы откажетесь, Камарг будет уничтожен, все будет сожжено и затоплено морем. Барон Мелиадус говорит, что вы прекрасно знаете, что он может сделать это. Ваше упорство послужит причиной смерти и вас самих, и всех ваших родных.
– Передай барону Мелиадусу, трусливо прячущему свое лицо, что он лишь жалкий пес, оскорбивший мое гостеприимство и побежденный мною в честном бою. Скажи ему, что мы тоже можем оказаться причиной его смерти и смерти всех ему подобных и что тысяча таких, как он, не справится с одним камаргским быком. Скажи ему, что его предложение – глупый трюк, на который мог бы купиться разве что ребенок. И еще скажи, что нам не нужен губернатор, мы и сами замечательно справляемся. Скажи ему…
Граф презрительно захохотал, когда увидел, что барон Мелиадус в ярости повернул коня и помчался обратно к своему войску. За ним поспешил герольд.
Прошло около четверти часа, и в воздухе появились первые орнитоптеры. Хоукмун, увидев их, глубоко вздохнул. Один раз ему уже досталось от этих летающих машин. Не хотелось бы испытать это еще раз.
Граф Брасс поднял меч, подавая сигнал, и Хоукмун услышал за спиной громкий хлопающий звук. Обернувшись, он увидел стремительно взлетающих алых фламинго. Их грациозный полет был очень красив в сравнении с неуклюжими движениями механических птиц. На спинах фламинго в высоких седлах сидели наездники, держащие в руках огнеметы.
Набрав высоту, птицы получили преимущество перед орнитоптерами, но трудно было поверить, что они смогут сделать что-нибудь с машинами из металла, пусть даже и неуклюжими. Струи огня, едва видимые с земли, полоснули по орнитоптерам, и пилот одного из них превратился в горящий факел и, вывалившись из кабины, упал на землю. Неуправляемая машина накренилась, крылья ее сложились, и она рухнула в болото у подножия холма. Потом Хо-укмун увидел, как из огненной пушки одного из орнитоптеров вырвался сноп огня, попал во фламинго, и алая птица дернулась в воздухе, перевернулась и упала на землю, теряя перья. Воздух раскалился, и было очень шумно. К холму стремительно приближался отряд неприятельской кавалерии.