Трижды обагрил он кровью меч, прежде чем смог добраться туда. Огромная армия, приведенная Мелиадусом, поредела раз в шесть, а то и больше.
Половина знамен Империи Мрака была повержена и втоптана в грязь. Четкие боевые ряды имперской пехоты сломались, и Хоукмун увидел нечто невероятное – формирования разных орденов смешались, тем самым приводя в настоящее смятение воинов, привыкших сражаться бок о бок лишь со своими «братьями».
Хоукмун видел графа, бьющегося сразу с несколькими всадниками, и вдалеке – штандарт Мелиадуса. Со всех сторон знамя обступили люди Ордена Волка. Барон неплохо позаботился о себе. Потом Хоукмун увидел и других военачальников, среди них были Адаз Промп и Йорик Нанкенсен. Они направлялись к Мелиадусу, и было ясно, что они готовы отступить, но вынуждены ждать приказа барона.
Хоукмун мог предположить, о чем они говорят Мелиадусу – о том, что цвет армии, лучшие ее воины погибли и что такие потери не стоят какой-то крошечной провинции.
Но трубы глашатаев молчали. Очевидно, Мелиадус продолжал упорствовать.
Подъехал фон Виллах. Он снял шлем и широко улыбнулся Хоукмуну.
– Думаю, что мы их побеждаем – сказал он. – А где граф?
– Там, – улыбнувшись, указал Хоукмун. – Во всей своей красе. Надо бы узнать у него, что дальше делать. Гранбретанцы в растерянности. Они явно хотят покинуть поле боя. Можно было бы немножко подтолкнуть их к этому.
Фон Виллах кивнул:
– Пусть граф решает. Я пошлю к нему человека.
Он повернулся к ближайшему всаднику, что-то сказал ему, и тот быстро стал спускаться по склону.
Минут через десять граф подъехал к ним.
– Я зарубил пятерых военачальников, – сказал он с видимым удовлетворением, – но Мелиадусу удалось ускользнуть.
Хоукмун повторил то, что говорил фон Виллаху. Граф согласился, и вскоре уже пехота Камарга пошла в наступление, уверенно тесня гранбретанцев.
Хоукмун нашел себе нового коня и возглавил атаку. Он мчался, нанося сокрушительные удары, снося головы с плеч и отрубая конечности. С ног до головы он был забрызган кровью. Пробитая во многих местах кольчуга едва держалась на нем. Грудь покрывали синяки и царапины, рука кровоточила, и боль в ноге причиняла сильнейшие муки, но он не обращал на это внимания – жажда крови овладела им, и он убивал человека за человеком.
Скачущий рядом фон Виллах сказал ему в минуту относительного спокойствия:
– По-моему, ты решил в одиночку расправиться с ними.
– Я не остановлюсь, даже если их кровь затопит эту долину, – ответил Хоукмун. – Я буду истреблять их, пока они все не подохнут.
– Ты такой же кровожадный, как и они, – с иронией в голосе сказал фон Виллах.
– Нет. Я кровожаднее! – крикнул Хоукмун, вырываясь вперед. – Для них-то это забава!
И он продолжал беспощадно убивать.
Но вот наконец военачальники, кажется, убедили Мелиадуса: герольды затрубили отбой, и оставшиеся в живых гранбретанцы обратились в бегство.
Некоторые из них бросали оружие и, стоя на коленях, молили о пощаде. Хоукмуна это не останавливало.
– Мне не нужны живые гранбретанцы, – говорил он и убивал безоружных. Но, в конце концов, Хоукмун удовлетворил свою ненависть и, присоединившись к графу и фон Виллаху, наблюдал, как гранбретанцы, перестроив ряды, покидают поле боя.
Хоукмуну показалось, что он услышал крик ярости, донесшийся оттуда, и, признав в нем голос Мелиадуса, он улыбнулся.
– Мы еще встретимся с бароном, – сказал он. Граф, соглашаясь, кивнул.
– Сейчас он понял, что Камарг неприступен для его армий, и знает, что мы не поддадимся на его уловки. Но он найдет какой-нибудь иной путь. Скоро Империя Мрака захватит все земли вокруг Камарга, и нам невольно придется быть все время настороже.
Когда они этой же ночью вернулись в замок, Ноблио завел с графом разговор.
– Сейчас ты понял, что Гранбретания безумна? В ее силах изменить ход истории. А это приведет не только к гибели человечества, но и к уничтожению всего разумного во Вселенной.
Граф Брасс улыбнулся:
– Ты преувеличиваешь, Ноблио. Откуда ты это знаешь?
– Это мое ремесло – понимать силы, творящие то, что мы называем судьбой. Я повторяю, граф: Империя Мрака уничтожит мир, если не остановить ее.
Хоукмун сидел, вытянув ноги, стараясь дать отдых натруженным мышцам.
– Я не понимаю тех философских принципов, что служат основой ваших убеждений, господин Ноблио, – сказал он, – но интуитивно я знаю, что вы правы. Мы все еще воспринимаем Гранбретанию как просто могущественную силу, стремящуюся править миром, – нечто подобное бывало и раньше – но Империя Мрака – это совсем другое. Не забывайте, граф, я провел какое-то время в Лондре и воочию видел куда как более наглядные доказательства их ненормальности. Вы видели лишь их армии – они мало чем отличаются от прочих, разве что своей жестокостью и дисциплиной. Но что вы, например, скажете об их короле-императоре, этом живом трупе? Или об их манере общения друг с другом? Город буквально пропитан безумием…