Потом она опустила оружие.
— Вим? Это ты? Что, черт возьми, ты делаешь тут в такое время?
— Полоски?
— А кого ты ожидал тут найти?
— Так это твой ангар?.. — Я огляделся и потряс головой. — А я-то думал, мой... — И я снова потряс головой.
Полоски неодобрительно фыркнула.
— Вижу, сегодня ты хорошо нажрался.
Я взмахнул рукой, и стрела крана высоко над головой пришла в движение.
Пистолет тут же снова нацелился на меня.
— Если еще раз включишь механизмы, я выстрелю и не посмотрю, что это ты! Снимай-ка эту штуку.
— Очень смешно. — Я согнул палец и опустил коготь. Теперь он поблескивал в темноте футах в двадцати надо мной, так что я мог его видеть.
— Послушай, Вим, я говорю серьезно. Выключи и сними перчатку. Ты сейчас пьян и сам не знаешь, что делаешь.
— А этот паренек... золотистый... Ты взяла его на работу?
— Да. Он сказал, что это ты послал его. Поболтали с ним немного о том, о сем. С помощью одного из автоматов он снял обшивку с маленькой яхты, только для того, чтобы показать мне, что умеет обращаться с подобными механизмами. Побольше бы мне таких умельцев. Вот с перчатками он обращается намного хуже, но, разбирая корпус яхты, он был великолепен...
Я опустил коготь еще на десять футов, так что клинок повис точно между нами.
— Да ладно, Полоски. Ты же знаешь, я мастер в управлении перчаткой.
— Вим, если ты еще...
— Полоски, ты говоришь, словно заботливая тетушка, — объявил я. — А мне няни не нужны.
— Вим, ты очень пьян.
— Конечно. Но я не какой-то там неуклюжий пацан. Ничего с твоим оборудованием не случится.
— Если ты еще что-то сделаешь, ты будешь....
— Заткнись и смотри.
Я вытащил штуковину золотистого за цепочку из кармана и швырнул на каменный пол. В оранжевом свете невозможно было толком разглядеть, что это за штука.
— Что это?
Коготь упал вниз и застыл в нескольких миллиметрах над драгоценностью.
— Ого! Я не видела ничего похожего с тех пор, как мне стукнуло десять лет. Что ты собираешься делать с этой штукой? Ты поосторожнее с когтем. Ведь ненароком сломаешь свой камень.
— И это будет правильно. Разбить его вдребезги!
— Подожди. Дай-ка я сначала взгляну на нее.
Я чуть приподнял клык.
— Смотри, — разрешил я. — Пьяный или в тоске, но я с легкостью обращаюсь с этой штукой. — Свободной рукой я похлопал по перчатке.
Но Полоски словно не слышала моих слов.
— Я уже многие годы не видела ничего подобного. Как бы я хотела иметь такую штуку.
— Ты хочешь сказать, это не таинственный артефакт, привезенный из какой-то там отдаленной галактики?
— Эти штуки делаются в нашей галактике. Таких игрушек раньше было много.
Я поднял драгоценность и протянул ее Полоски.
— Их использовали как учебные пособия... А почему ты хочешь его сломать?
— Я никогда не видел их раньше...
— Тебе дал его кто-то из астронавтов? Они не знают, зачем нужна эта штука. Не ломай ее.
— Я хочу сломать.
— Почему, Вим?
К горлу подкатил ком. Я не знал, как объяснить ей все, что накопилось в моей душе. Что со мной случилось.
— Потому что хочу убежать... И если я не разобью этот шарик, то могу разбить кому-то голову.
Моя рука внутри перчатки задрожала. Коготь вздрогнул. Полоски, прижав к груди драгоценность, отскочила.
— Вим!
— Я застрял тут, на этой Станции. — Ком в горле в любой момент мог накатить снова, поэтому я старался говорить быстро, чтобы успеть высказаться. — Я без всякой пользы болтаюсь здесь среди чудовищ и глупцов! — Коготь дернулся, ударил в бетон пола, заскрежетал. — А когда твоим детям... детям плохо, и ты даже не можешь добраться до них...
Коготь заскользил в сторону Полоски, и она отскочила назад, во тьму. Теперь я едва мог ее разглядеть.
— Черт побери, Вим...
— ...я не могу добраться до своих детей.
Коготь перестал трястись, медленно пошел назад, поднимаясь.
— Я хочу разрушить что-нибудь и уйти. По-детски веду себя, да? А все оттого, что никто не обращает на меня внимания. Есть я, нет меня...
Коготь подскочил вверх еще на несколько футов.
— Даже когда я пытаюсь помочь людям, никто не обращает на меня внимания. Но я не хочу никому верить. Поверь мне... Клянусь...
— Вим, сними перчатку и послушай!
Коготь снова упал, и мне пришлось поднять руку, чтобы он не царапал цемент.