— Сара? Погуляем по палубе? Магазины — сказочные. — Виктория Томпсон не сдавалась.
— Может быть, позднее. — Сара не отрывала глаз от книги, а услышав, что дверь закрылась, решила, что мать вышла из каюты. Тогда она со вздохом подняла глаза и вздрогнула от неожиданности, увидев перед собой мать. — Ой… я думала, ты ушла.
— Я знаю, что ты так думала. Сара, я хочу, чтобы ты вышла со мной на прогулку. Я не намерена все путешествие упрашивать тебя выйти из своей каюты. Ты согласилась ехать с нами, теперь попытайся приятно провести время, иначе ты испортишь весь отдых, особенно отцу. — Они всегда так беспокоились друг о друге, иногда это забавляло Сару, но сейчас раздражало ее.
— Почему? Какая разница, буду ли я все время с вами? Мне нравится быть одной. Почему всех это так огорчает?
— Потому что это ненормально. Это ненормально для девушки твоего возраста все время быть одной. Тебе необходимы люди, жизнь и впечатления.
— Почему? Кто может решить это за меня? Кто сказал, что в моем возрасте необходимо волнение? Мне не нужно волнение. Я уже поволновалась, и с меня достаточно. Почему вы никак не можете этого понять?
— Я понимаю тебя, дорогая. Ты пережила разочарование. Ты потеряла веру в то, что было свято для тебя. Ты приобрела ужасный опыт, и мы не хотим, чтобы ты еще раз прошла через это. Ты должна снова жить полнокровной жизнью. Ты непременно должна изменить образ жизни, или ты зачахнешь и умрешь духовно.
— Откуда ты знаешь это? — Сара была огорчена словами матери.
— Мне сказали твои глаза, — мудро ответила Виктория. — Я вижу твой потухший взгляд, какую-то боль, одиночество и грусть. В них мольба о помощи, и ты не можешь запретить нам помочь тебе. — Сара слушала со слезами на глазах. Виктория подошла к ней и нежно обняла. — Я очень люблю тебя, Сара. Пожалуйста, попытайся… пожалуйста, попытайся снова стать собой. Доверься нам… мы никому не позволим обидеть тебя.
— Но вы не представляете себе, как это было. — Сара заплакала, как ребенок, стыдясь своих чувств и своей слабости. — Это было так ужасно… и так обидно… Его никогда не было, а когда он был, это было…
Она не могла продолжать, она просто плакала, не находя слов, чтобы описать свои чувства, пока мать гладила ее длинные шелковистые волосы.
— Я знаю, дорогая… я знаю… Это, должно быть, было ужасно. Но это кончилось. И все позади. Твоя жизнь только начинается. Не отказывайся от нее, дай себе еще шанс. Оглянись вокруг, почувствуй дуновение бриза, запах цветов, позволь себе снова наслаждаться жизнью. Пожалуйста…
Сара, вцепившись в мать, слушала ее слова и наконец сказала ей, что она чувствовала:
— Я не могу больше… Я слишком боюсь…
— Но я здесь, с тобой.
До сих пор родители были не в состоянии помочь ей — до самого конца, пока наконец они не вытащили ее из этого. Но они не могли заставить Фредди вести себя прилично, или приходить домой вовремя, или отказаться от своих подружек и проституток, и они были не в состоянии спасти ее ребенка. Саре тяжело далось понимание того, что бывают времена, когда никто не может тебе помочь, даже родители.
— Ты должна попытаться еще раз, любимая. Совсем крошечными шагами. Отец и я будем здесь, с тобой. — И она взглянула в глаза дочери. — Мы очень, очень любим тебя, Сара, и мы не хотим, чтобы тебе снова причинили боль.
Сара закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Я попытаюсь. — Потом она снова открыла глаза и взглянула на мать. — Я на самом деле попытаюсь. — Но затем она испугалась. — А вдруг я не смогу?
— Чего ты не сможешь сделать? — Мать улыбнулась ей. — Не сможешь пойти на прогулку с отцом и со мной? Не сможешь с нами пообедать? Не сможешь встретиться с кем-то из наших друзей? Я думаю, ты сможешь. Мы не просим слишком многого, а если тебе будет трудно, ты скажешь нам. — Фредди искалечил ее, и Виктория знала это. Теперь вопрос был в том, сможет ли Сара излечиться и справиться с этим; только бы она справилась. — Не пойти ли нам погулять?
— Я ужасно выгляжу. Глаза опухли. А нос всегда краснеет, когда я плачу. — Она засмеялась сквозь слезы.
— Какая чепуха! У тебя нормальный нос.
Сара вскочила с кресла, чтобы взглянуть на себя в зеркало.
— Это чересчур! Посмотри на него, он похож на красную картошку!
— Дай мне посмотреть… — Виктория прищурилась, рассматривая нос Сары, и покачала головой. — Никто ничего не заметит, если ты ополоснешь лицо холодной водой и причешешься, и можешь даже немного подкрасить губы.
— Я не взяла с собой губную помаду. — Сара уже несколько месяцев не пользовалась косметикой и не знала, стоит ли ей краситься, но была тронута словами матери.
— Я дам тебе свою. Но ты и без помады хорошо выглядишь. А я без косметики как лист белой бумаги.
— Вовсе нет, — запротестовала Сара, когда мать направилась в свою каюту за помадой. Через минуту она вернулась.
Сара послушно ополоснула лицо холодной водой и причесалась. В свитере и спортивных брюках она снова выглядела как молоденькая девушка. Виктория взяла ее за руку, и они вышли из каюты.
Эдварда они нашли на верхней палубе, удобно устроившегося в шезлонге и нежащегося на солнце. Неподалеку два привлекательных молодых человека играли в карты. Он намеренно занял ближайший к ним шезлонг в надежде, что Виктория вскоре появится с Сарой, и был в восторге, увидев их.
— Что вы намерены делать? Пойти за покупками?
— Пока нет. — Виктория выглядела довольной, а Сара улыбалась, не обращая внимания на двух молодых мужчин, которых приметил ее отец. — Мы решили, что сначала погуляем и попьем с тобой чай, а затем опустошим магазины и истратим все твои деньги.