Стефано пытался незаметно сделать знак и дать ей понять, что при Витторио нельзя говорить так свободно, но она продолжала:
– Поместье и все, что здесь есть, могут конфисковать в любой момент.
– Нет! – вскрикнул Стефано.
– Вы не вправе порицать государство за намерение конфисковать неправедно нажитое богатство, – бросил Витторио.
– Полагаю, ты отнял магазин у еврея из чувства справедливости? – насмешливо заметила Ла Коломба.
Возмущенный Витторио молчал. Стефано все больше восхищался матерью.
– Сейчас чернорубашечники берут верх, – сказала она. – Никто не в силах предотвратить их ужасные беззакония. Но будь я проклята, если буду спокойно смотреть, как моя собственность перекочует в их карманы.
– Чем мы можем помочь? – спросил Стефано.
– Поосторожнее, Стефано. Она же враг государства. Если мы поможем ей…
Ла Коломба спокойно посмотрела на него.
– Конечно, сынок, я не хотела бы, чтобы ты нарушал свои принципы. Но не выслушаешь ли мое предложение, прежде чем донести на меня? – Ла Коломба направилась к двери. – Пойдемте. Я кое-что покажу вам.
Стефано последовал за матерью, а Витторио не двинулся с места, опасаясь скомпрометировать себя. Он подозревал, что за домом наблюдают. Вероятно, кто-то видел, как он вошел сюда. К тому же, наверное, уже известно, что эта женщина считает себя его матерью, хотя это еще не установленный факт. Правду сказала Ла Коломба или нет, но она способна повредить ему, лишить его возможности…
Однако он не забыл и об обещанном ею подарке. Ла Коломба очень богата. Еще раз окинув взглядом картины, мебель и золото, мерцающее при свете свечей, Витторио встал и пошел за братом.
Ла Коломба вела их вверх по лестнице красного дерева. В доме, уставленном предметами роскоши, было уютно, он ничуть не походил на музей.
Ла Коломба открыла комнату, отделанную золотом и шелком цвета слоновой кости. Плотный атлас драпировал окна, им же была обтянута мебель. Потолок украшала лепнина в форме розеток и ангелов. Высокие зеркала в стиле рококо закрывали верхнюю половину стен. Этот будуар был средоточием «Ла Тана».
Кто-то зажег здесь свечи совсем недавно, хотя ничто не говорило о присутствии слуг.
– Это моя комната, – сказала Ла Коломба. – Я называю ее моей драгоценностью.
Она провела рукой по стене, обшитой дубом. Панель с тихим звуком отодвинулась, и за ней открылась глубокая ниша. Л а Коломба выкатила оттуда столик с мраморной столешницей.
На нем стояло более дюжины шкатулок, покрытых бархатом, кожей, эмалью, позолоченных, деревянных. Открыв одну из них, она вынула ожерелье из изумрудов и сапфиров. Оно скользнуло сквозь ее пальцы, как морская змея.
– Великолепно! – восхищенно прошептал Стефано, когда мать протянула ему ожерелье. Красивая буква «К» из маленьких бриллиантов украшала застежку.
Потом она достала серьги из великолепно подобранных рубинов цвета голубиной крови. Существовало поверье, будто редкие рубины имеют точно такой же цвет, как первые две капли крови из ноздрей только что убитого голубя. Их она отдала Витторио. Ахнув, он с жадностью схватил серьги.
Ла Коломба показала им брошь в форме пшеничного снопа с бриллиантовыми зернышками, прикрепленными золотыми проволочками так искусно, что колоски подрагивали, как под летним бризом. Еще одна брошь напоминала веточку малины с ягодами, сделанными из рубинов. Затем из шкатулок были извлечены браслет из золота с камеями, золотое кольцо с эмалью, диадема, ожерелье, серьги и запястье из изумрудов и бриллиантов.
– Это принадлежало императрице Евгении, – торжественно пояснила Ла Коломба.
Стефано заворожено наблюдал, как она одно за другим раскладывала перед ними ювелирные украшения. Он знал, что никогда больше не увидит подобного великолепия. Даже королевы не имели таких баснословных сокровищ.
– Это одна из моих любимых. – Ла Коломба достала брошь, изображающую птицу феникс. Ее сердце – огромный розовый бриллиант, самый редкий в мире, – было окружено бриллиантами. Глаза из сапфиров сияли, а изумрудные крылья, казалось, вот-вот расправятся в полете.
– Мой личный герб, – улыбнулась Ла Коломба. – Символ того, что я восстала из пепла неаполитанских трущоб.
Она внимательно посмотрела на сыновей. Лицо Стефано выражало благоговение, пальцы Витторио жадно шевелились над драгоценностями.
Стефано поднял глаза на мать.
– Поразительно красивые вещи. Вы, наверное, сверкаете, надевая их.
Ла Коломба засмеялась и приложила руку к груди.
– Благодаря им здесь никогда не меркнет свет, даже когда я без них… – Открыв маленькую шкатулку, она достала великолепный розовый бриллиант без оправы.
– Мне всегда казалось, что эти вещи сделали меня такой, какая я есть.
Стефано заметил: мать что-то вспомнила, и выжидательно посмотрел на нее. Но она закрыла шкатулку с бриллиантом.
– Эта история для другого раза, – тихо проговорила она.
– И в самом деле. – Витторио стиснул в руках украшенный бриллиантами собачий ошейник. – Вы сказали, что у нас есть какое-то дело, касающееся коллекции.
– Значит, ты не боишься, что мои драгоценности повредят твоей репутации? – усмехнулась она. – Это хорошо. Потому что вам придется разделить их. Это ваше наследство.
Чтобы дать сыновьям время осознать, какое на них свалилось богатство, Ла Коломба закурила сигарету и подошла к окну. Через несколько минут она снова заговорила:
– Драгоценности необходимо вывезти из «Ла Тана» в безопасное место. Витторио, ты доставишь их в Швейцарию.
Стефано встревожено взглянул на нее. Неужели мать, несмотря ни на что, доверяет Витторио?
Словно угадав его мысли, Ла Коломба пояснила:
– Благодаря партийным связям, Витторио, у тебя есть известные привилегии. В отличие от Стефано ты можешь получить разрешение на выезд и пересечь границу без особых проверок. Ты отвезешь драгоценности в Женеву. По договоренности со мной их сохранят в банке на особых условиях. После моей смерти вы заберете коллекцию, одновременно предъявив то, что подтвердит ваши права на нее.
Ла Коломба взяла со столика маленькую нефритовую шкатулку.
– Здесь ключ к моей жизни и вашему богатству. Она открыла крышку. Внутри на шелковой подушечке лежала бутылочка для духов, украшенная драгоценными камнями. Жемчужные плечи, бриллиантовая юбка и рубиновый лиф сверкали в янтарном пламени свечей. Но волшебная красота женской фигурки превосходила красоту камней.
– Потрясающе! – воскликнул Витторио. – Я никогда не видел ничего подобного. Челлини? – спросил он, вспомнив великого ювелира эпохи Возрождения.
– У тебя хороший глаз, – заметила Ла Коломба. – Это в его манере. Но нет, не Челлини, Фигурку изготовили в Амстердаме несколько лет назад специально для меня. Мои глаза когда-то были голубыми, как сапфиры. – Она провела длинным ногтем по темно-синим камешкам. – Мы очень любили друг друга.
«Возможно, мужчина, заказавший для нее фигурку, мой отец», – подумал Стефано.
Не успел он задать вопрос, как Ла Коломба, разделив фигурку на две части, протянула по одной каждому: верхнюю – Стефано, нижнюю – Витторио.
– Эти две части необходимо представить одновременно, чтобы забрать из банка коллекцию. Вам придется приехать туда вместе.
Витторио повертел свою половинку в руке.
– Зачем рисковать и вывозить драгоценности из страны? Почему бы не спрятать их здесь?
– Скоро начнется война, только слепец этого не видит. И тогда Италию разрушат.
– Италия победит! – вскипел Витторио.
Ла Коломба пожала плечами:
– Думай как хочешь. В любом случае Европа скоро погрузится в хаос. Однако, надеюсь, что в Швейцарии драгоценности будут в безопасности.
– Если они туда доедут, – с вызовом заметил Витторио.
Стефано взглянул на брата:
– Если не уверен в себе, поеду я.
– Не стоит беспокоиться. – Ла Коломба подняла руку. – Ты фашист, Витторио, но вместе с тем практичный человек. Ты не заинтересован в том, чтобы твои друзья узнали о нашем родстве и об ожидающем тебя богатстве. Поэтому убеждена, что ты точно выполнишь мои инструкции.