Петра услышала голос, но не Святой Девы. В ее мозгу прозвучали слова тетки: «Девственность – это сокровище…» Глядя на огонек свечи, Петра воображала, что это свет ее сокровища, дар, который она отдаст только мужу.
Однако бриллиант сверкал перед мысленным взором девочки, завораживающий, искушающий и яркий, как солнце. Ее собственное сокровище казалось в сравнении с ним чем-то призрачным и безжизненным. Петре безумно хотелось верить, что герцог раскроет в ней красоту, как художник, преображающий в бриллиант грязный камень.
Но даже если это удастся герцогу, стоит ли ради чего-то такого терять свою душу?
Стена позади Святой Девы была покрыта маленькими серебряными украшениями, оставленными в благодарность за исцеление от болезней. На каждом было написано: «За исполненные просьбы».
– Почему ты никогда не выполняешь мои просьбы? – Петра ударила кулаком по деревянному барьеру.
И вдруг она подумала: а что, если предложение герцога и есть ответ на ее просьбы? Она станет лучше, многому научится, будет жить в окружении красоты, а не в убожестве. И тогда найдет, а не потеряет свою душу.
Свеча догорала, и в колеблющемся пламени губы Святой Девы зашевелились: «У тебя есть свое сокровище, Петра, более ценное, чем алмазы. Не отдавай его так легко».
– Так я и поступлю. – Девочка тяжело вздохнула и встала. Все останется по-старому, как советуют ей Святая Дева и тетя Гемма. Она больше не увидит дворец Монфалко.
Но это решение не приободрило Петру. Напротив, она медленно плелась по улице, думая, что никогда еще не была так несчастна.
Войдя в пустую лавку, Петра услышала громкие голоса Лены и Джованни, доносившиеся из их комнаты, и поняла, что они ссорятся.
– Сутенер! – закричал Джованни, вообще-то редко повышавший голос. Петра испуганно прислушалась. – Ты хуже шлюхи – общаешься с такими негодяями, как Хамак!
Хамак? Конечно, Петра знала о турке Ругейро Хамаке. А кто не знал его? Он был замешан во все грязные делишки в порту.
– Я хочу избавиться от нее! – завопила Лена. – Тогда она больше не сглазит меня, а мы к тому же получим деньги!
Святая Мария! Они ссорятся из-за нее, Петры!
– Я не возьму эти грязные деньги!
– Но ты возьмешь золото герцога за пряжку! Что плохого, если он платит Хамаку за девчонку, а Хамак платит мне? Пусть она достанется герцогу, Джованни. Она ведьма!
– Это ты старая бесплодная карга. Ты ненавидишь девочку только потому, что я люблю ее. Для тебя ненависть – хлеб насущный. Неудивительно, что не можешь забеременеть. Да будь проклята такая мать!
Лена пронзительно закричала. Доски наверху заскрипели, шаги приближались к лестнице. Петра, охваченная страхом, спряталась за прилавок.
С пылающим от ярости лицом Лена ворвалась в комнату. За ней следовал Джованни, размахивая мешочком с монетами.
– Завтра же! – крикнул он. – Завтра же отдашь деньги этому своднику. Петра не вещь, которую можно продать или купить!
И тут Лена увидела Петру. Вот виновница всех ее несчастий – только она одна! Бешенство охватило ее. Лена бросилась на кухню и тут же вернулась, крепко сжимая в руке большой нож.
– Ааааа! – завопила она и кинулась на девочку. Остолбеневшая от ужаса, Петра не могла двинуться с места.
– Нет! – крикнул Джованни, вдруг разгадав намерение жены. Он крепко обхватил ее, но рука Лены стремительно опустилась, и нож вонзился в сердце Джованни.
Он пошатнулся, дернулся и осел на пол. Из его горла вырвались булькающие звуки, и из глубокой раны хлынула кровь.
Петра упала на колени рядом с ним.
– Нет, – застонала она. – Синьор Сакко… вставайте. – Девочка прижала руки к ране, пытаясь остановить кровь, но та заливала ее.
– Убийца… – безумным голосом протянула Лена. Подняв голову, Петра встретила ее взгляд, исполненный ненависти. – Ты убила его, ты убила моего Джованни! – Онемев от ужаса, девочка вскочила. – Убийца! Убийца! Она убила его, – не унималась Лена.
Не в силах вынести эту чудовищную картину, Петра, преследуемая криками Лены, выбежала из магазина.
Через час после убийства Джованни она украдкой вернулась к лавке. Вокруг собралась большая толпа, и все считали Петру убийцей. Скоро ее начнут искать карабинеры.
У девочки не было друзей, к которым она могла бы обратиться за помощью. Несколько месяцев назад тетя Гемма с детьми уехала на Север в поисках работы. Петра не решалась пойти даже в церковь, поскольку ее одежда была залита кровью.
Три дня она пряталась поблизости от порта в страхе, что ее найдут, и чувствовала себя глубоко несчастной и всеми покинутой. Ночи девочка проводила в самых мрачных закоулках и питалась отбросами, подобранными на рынке после его закрытия.