Эта мысль придала ей сил. Если удача не отвернется от нее, она соблазнит его, он и опомниться не успеет. Вот только как соблазнить такого человека, как Конел?
Ничего, она что-нибудь придумает, подбодрила себя Ливия и начала собирать вещи. Отчаяние придаст ей хитроумия. Ведь, если у нее ничего не выйдет, второго шанса не представится. Все вернется на круги своя, хотя они будут видеться каждый день в офисе, но это не совсем подходящее место для совращения мужчины.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ливия в последний раз помахала сестре, когда Конел разворачивал машину, и затем в полном изнеможении откинулась на спинку.
— Устала? — спросил Конел.
— Не то чтобы устала. Я всегда после визитов домой чувствую себя вымотанной, а на сей раз…
— Еще хуже? — с наигранной беспечностью спросил Конел.
Уловив необычные интонации в голосе Конела, Ливия внимательно посмотрела на него. Неужели он считает, что это из-за его присутствия там? И она торопливо пояснила:
— Пожалуй, да. Сам понимаешь, невесело быть в гостях, когда хозяева ругаются. Да еще твой совет Бобби. Каково, по-твоему, Ферн? Ведь это все равно, что дать ребенку заряженное ружье и послать его убивать!
— Но ведь ты не согласна с непротивленческими взглядами сестры? — бросил Конел, несколько озадаченный ее горячностью.
— Абстрактно, так сказать, согласна, но жизнь, увы, не абстракция. Страусова политика Ферн по отношению к назревшим проблемам, разумеется, неправильна.
У Конела немного отлегло от сердца. Судя по всему, у Ливии больше общего с его взглядами на воспитание детей, чем с сестринскими. Она вообще смотрит на вещи более прагматично: не проливает слезы над несуществующим и довольствуется тем, что есть. Но настолько ли она прагматична, чтобы оценить преимущества брака с ним, Конелом? Понимает ли она, какую отличную пару они могут составить? Или, напротив, прагматичность не позволит ей рискнуть?
— Хотя, — продолжала Ливия, — не думаю, чтоб Ферн реагировала так круто, если б не вся эта история с Атлантой. Бедная Ферн!..
— Я говорил сегодня с Биллом, — Конел ловко вывел машину на правую линию, — и он сказал, что хотел бы основать собственную счетную фирму.
— И тогда б им не пришлось переезжать, — мгновенно оценила преимущества этого проекта Ливия. Она подозрительно посмотрела на Конела. — Основать фирму! На такое больше способен ты, чем Билл. Билл — это сама осторожность. Уж не твоя ли это идея?
— Нет, это его идея. Я так понял, что он больше боится всю жизнь проторчать на одной работе, чем разориться.
— Едва ли это грозит его бизнесу. Он прекрасный специалист, и чуть не полгорода его родственники. Если даже только семья воспользуется его услугами, у него уже будет успех, — весело закончила Ливия, у которой прямо камень свалился с души от этой новости. Но если вопрос с Ферн разрешился сам собой, то почему Конел так быстро спелся с Биллом?
Ливия перебирала в голове разные варианты, тщетно пытаясь найти ответ на неясные вопросы. Уж слишком неопределенные они были. Лучше спроси его сама, сказала она себе.
— Конел, почему ты решил, что пожертвовать собой надо Ферн, а не Биллу?
Конел на секунду оторвал глаза от дороги и глянул на нее, не совсем понимая, куда она клонит.
— Даже если Ферн пришлось бы начать сначала, она все равно могла бы преподавать, то есть стала заниматься бы любимым делом, а Билл ненавидит свою работу.
— Понятно, — кивнула Ливия. Не то чтобы она во всем согласилась с ним, но в его словах был здравый смысл. И главное: его решение основывалось не на том, что Ферн жена и поэтому во всем должна уступать. Значит, ее мнение об отношении Конела к работающим женщинам было верно.
И, слава Богу, потому что все равно уйти от него и никогда больше не видеть его было выше ее сил. Ее даже охватил холодный озноб. Никогда не обсуждать с ним, как лучше выполнить пожелания клиента? Никогда не засиживаться допоздна, доводя проект до блеска? Никогда не радоваться совместным удачам?
Она взглянула на Конела, задержала взгляд на его сильных руках, спокойно лежащих на руле. Тело само, без ее ведома, вспомнило прикосновение его пальцев.
Ливия закусила губу, чтобы отвлечься от соблазнительных воспоминаний. Сейчас не время для эротических фантазий. Сейчас надо работать головой и решать, что предпринять, когда она вернется домой. Разумеется, многое зависит от Конела. Будет ли он и в дальнейшем воспринимать ее как любовницу? От возбуждения она заерзала на своем сиденье, и луч солнца заиграл на обручальном кольце, о котором она совсем забыла.
Почему Конел не взял его обратно, когда они уехали от Ферн? Это ведь очень дорогой бриллиант.
Ливия потерла лоб. Голову начинало разламывать от множества неразрешимых вопросов.
— Голова болит? — прервал ее размышления голос Конела.
Она-то думала, что он занят только дорогой.
— Наверное, давление, — призналась она.
— Вздремни немного, — посоветовал Конел. — Когда доберемся до Нью-Йорка, нам придется обсудить эти ролики для Конгресса.
Можно подумать, что он читает ее мысли. Хотя надолго ли это — сказать невозможно. Вот уж воистину, куй железо, пока горячо. Ливия закрыла глаза, чтобы все обдумать, и незаметно для себя уснула.
Конел посмотрел на ее безмятежное лицо и почувствовал вдруг прилив нежности. Как бы он хотел отвезти Ливию к себе, а не в ее квартиру, и там заключить ее в объятия и любить, любить… И чтоб больше никого в их мире не было. Ведь это жестоко — просто расстаться после проведенного вместе уик-энда.
Не выпускать ее из своих объятий — вот отныне средоточие всех помыслов его жизни. Рядом с этим все бледнело. Если он снова не будет с ней… Пальцы его невольно впились в руль, протестуя против такой нелепости. Он будет с ней! А если нет… Конел глубоко вздохнул, не в силах даже представить подобное. Надо всегда думать о лучшем и гнать от себя худшее. Прямо перед ним внезапно выскочила машина, и Конел переключил все внимание на дорогу. Поток машин усилился, и Конелу было уже не до фантазий.
— Проснись, Ливия, — позвал он ее, поставив машину в подземном гараже дома.
Его слова вторглись в ее сон, усилив его эротический настрой. Ливия улыбнулась, мгновенно узнав низкий голос. Еще не проснувшись как следует, она потянулась к Конелу и положила руки ему на плечи. Она потянула его к себе, и по всему ее телу разлилось тепло, когда ее губы встретились с его губами, твердыми и горячими. Она чуть повернулась, чтобы крепче прижать его к себе.
Открыв наконец глаза, Ливия увидела перед собой блестящие глаза Конела.
Так это не сон! Ее словно током ударило. Она резко выпрямилась, умудрившись при этом ударить Конела лбом в подбородок.
— Ах, прости, — пробормотала она, пытаясь окончательно проснуться.
— Можешь пока не брать вещи, — сказал Конел, в то время как она тщетно боролась с дверной ручкой. — Я потом занесу, после того как мы обсудим, что нам делать для предвыборной кампании этой женщины из Конгресса.
Потом? Можно подумать, что он собирается провести у нее весь вечер. От радости у нее дух захватило.
Ливия поспешила из гаража к лифту, придумывая и отвергая по дороге самые разнообразные сцены соблазнения. В известных ей фильмах эти сюжеты всегда связаны с изысканным дамским бельем или рискованными ситуациями. Что касается белья, то у нее кое-что подходящее нашлось бы, только как умудриться переодеться?
А насчет риска… так единственный риск — раньше времени потерять голову от чрезмерного возбуждения.
Ливия открыла дверь, так и не додумав, как осуществить свои планы. Оставив ее открытой, она вступила в уютный мир своей квартиры, успокоительно подействовавший на натянутые до предела нервы.
Конел последовал за ней, мучимый одной мыслью: где спальня? Взгляд его упал на полуоткрытую дверь в кухню. Может, там?
Ливия заметила его интерес, и внезапный приступ паники изгнал из головы последние остатки сна. Там ее рисунки. Нельзя позволить ему увидеть их. Это, несомненно, было бы последней каплей. Ему бы все стало ясно. К этому она еще не готова. Не совсем готова.