— Начинается спуск, — сказал Радан.
Он пошел вперед. Теменужка за ним, я последний.
Теперь стены уже не были гладкими. Со всех сторон торчали острые камни — то серые, то красные, то странного желтоватого цвета.
— Похоже на настоящую пещеру, — сказала Теменужка. — Я в пещерах не была, но мне кажется, что они именно такие. На сколько метров мы ушли под землю, знаете?
Только я собрался ей ответить, что мы лишь начинаем свое подземное путешествие, как Радан внезапно остановился.
— Идите-ка сюда поближе, — позвал он нас.
Мы подошли ближе, почти прижались к нему.
— Что вы видите?
— Камни, — прошептала Теменужка.
— Гранит, — сказал я.
— Плохо смотрите, — вздохнул Радан. — Вы только глазеете, а ничего не видите. — Он протянул руку. — Смотрите-ка — что это такое?
— Веревочка! — вскрикнула Теменужка.
Она так вскрикнула, как будто увидела какое-то чудо, а не самую обыкновенную веревочку.
Мы молча смотрели на эту тонкую белую веревку длиной в палец. Она высовывалась из трещины в скале и была похожа на мышиный хвост.
Радан подмигнул мне:
— Уж не Спартак ли завязывал здесь сандалии, посмотри-ка!
Я протянул руку, но он грубо оттолкнул меня.
— Это кусочек бикфордова шнура. Бикфордова шнура, — подчеркнул он.
Я замолчал. Пусть это будет кусочек шнура. Но зачем же меня отталкивать?
Пока я обдумывал, что ему сказать, он стал на колени и принялся внимательно рассматривать камни.
— Ага! — тихонько сказал он. — Наклонитесь-ка, детки. Что это такое?
В желтоватом свете факелов мы увидели едва заметный черный порошок, а в двух пядях от порошка — окурок сигареты с золотым мундштуком.
— Сюда приходил один из тех двух мужчин, которых ты видел ночью, — сказала Теменужка. — Тот, который курит дорогие сигареты.
— Может быть, и оба приходили, — ответил Радан. Он поднял золотой окурок и положил его в карман. — Но след остался только от того, который курит сигареты с золотыми мундштуками.
— Подумаешь, какое дело! — сказал я. — Сюда приходили проверять местность те двое, о которых нам говорил кассир. Здесь они остановились, один из них выкурил сигарету, а потом они вернулись. Что здесь такого необыкновенного?
— Ничего необыкновенного нет, — сказал Радан. — Просто пробили в скале дыру или использовали готовую трещину, наполнили ее динамитом, поставили детонатор и подожгли фитиль. Ведь порошок-то — это зола. Она просыпалась на этот серый камень как раз под веревочкой, которую наш приятель Анастас принял за остаток сандалии легендарного Спартака. Анастас не видел бикфордова шнура, но мой отец шахтер — он сам давал мне их поджигать в новых шахтах на руднике «Черное море». Зажженный фитиль некоторое время горел, а потом погас. Почему? По-моему, одно из двух. Или селитра в шнуре отсырела — видите, какая мокрая скала, — или какая-нибудь крыса — а здесь наверняка много крыс — его перегрызла. И детонатор не воспламенился. А если б он воспламенился, здесь был бы конец этой галереи. И, может быть, на вечные времена.
— Ничего не понимаю, — сказал я. — Зачем этим двум людям понадобилось разрушать старую шахту?
— Прежде всего я сомневаюсь, что те двое, которых я видел ночью, это те самые, о которых нам говорил соня кассир. Но, кто бы они ни были, цель у них была одна — взорвать шахту. Это ясно как дважды два четыре.
Мы задумались, помолчали. Пламя факелов стало бледнеть.
— Надо возвращаться, — сказал Радан.
— Вот и я хотела предложить, — робко призналась Теменужка.
Я посмотрел на нее — лицо у нее было серое, как камни, серевшие вокруг нас. «Наверно, от плохого воздуха», — подумал я.
А когда мы выбирались из ямы, мы встретились с Андреем, что называется, лицом к лицу.
Разумеется, я тогда не знал, что его зовут Андрей. Я ничего о нем не знал, так как видел его в первый раз. Будь я лучшим рассказчиком, я, может быть, начал бы свой рассказ именно с этого места. Писатели так и поступают: начинают свое повествование, только выполнив самое важное условие — собрав вместе своих героев. Рассказ от этого становится интереснее, что и говорить. Но я, как я вам уже говорил, студент-ветеринар и, к сожалению, мало знаком с литературными приемами. Я вообще с ними не знаком. Потому-то и получилось так нескладно: завязка рассказа, то есть встреча двух самых важных героев, вдруг всплыла в конце, вместо того чтобы появиться в начале, в первых строчках первой главы. Я поздно вспомнил об этом важном правиле. Но вы на меня не сердитесь. Когда мы увидимся с вами во второй раз, я расскажу вам другую историю — там герои встретятся на первой же странице и обязательно улыбнутся друг другу.