– Боюсь, милорд, вашей второй сущности больше нет, – предположил лекарь. – И ваша внешность…
Адарис никогда не считал себя красавцем, но рыдающая невеста не скрывала своего ужаса и презрения к его потере. Тогда он попросил зеркало. Лекарь осторожно протянул маленькое зеркальце из дорогого светлого стекла. Мужчина уставился в него, изучая свое лицо. Ожоги. Красные, вспухшие рубцы стянутой нитками кожи, светлое крошево на месте черных бровей, опухшие нездоровые холмы, в центре которых с трудом проглядывали щелочки зрачков. Стало понятно, отчего рыдала его невеста.
Странно, но почему-то он не мог вспомнить ее имени, в голове так и отложилось: «невеста». Что ж, эта должность в его замке теперь вакантна. Долгие месяцы лорд восстанавливался – растягивал стянутую заживлением кожу, наращивал усохшие за время лихорадки мышцы, а потом вышел к своим людям, чтобы каждый миг мучиться своей неполноценностью. Теперь он не видел в темноте, не чуял мышей в подполье, не знал по запаху, кто заглядывал в его комнату. Приходилось напрягаться, чтобы услышать негромкий доклад, различить шаги брата или прислуги.
Лорд старался. Записывал, уговаривал, объяснял. Постепенно все привыкли к его ущербности. Только он не привык. Сторонился близких, виделся с подданными лишь за обедом, все важные вопросы решал в своем кабинете, чтобы лишний раз не демонстрировать свою слабость окружающим.
Самым любимым его временем стала ночь перед рассветом. Оборотни – сумеречные звери, после заката жизнь в их домах только оживляется. Жители поют песни, рукодельничают, готовят еду и выполняют ту работу, которую можно сделать по дому. И так до рассвета. Лишь к восходу солнца оборотни расходятся по кроватям и спят потом до полудня, не желая покидать уютные логова при солнце.
Именно на рассвете, когда все готовились ко сну, Адарис выходил из своего добровольного затвора. Заточения. Медленно шел по замку, слушал тишину слабыми человеческими ушами. Ощущал камни древнего строения и видел то, что его соплеменники готовы были утаить от всевидящего ока лорда. Благодаря этим утренним вылазкам граф Грей все еще оставался главой своего клана.
В их мире плохо относились к калекам и слабым. В некоторых кланах все еще действовал жестокий древний обычай – оставлять на скрещении дорог слабых и нежизнеспособных младенцев. В клане Грей это правило было запрещено еще дедом лорда Адариса. Старик считал, что каждому нужен шанс, и находил работу слабым заставляя их работать головой. Именно в клане Грей появилась первая библиотека оборотней, а потом и маленькая школа для детей. Отец графа был не только сильным, но и умным оборотнем. Он отправлял своих детей учиться в другие кланы и даже к людям, надеясь, что сыновья узнают силу разума.
К сожалению, все образование лорда Адариса не помогло ему удержать Зверя. Прошел слух о слабости Альфы и другие кланы зашевелились.
Поначалу, от захвата другими кланами Греев спасало присутствие уцелевшего наследного принца. Затем братья загорелись идеей рождения нового альфы и принялись разъезжать по кланам в поисках другой невесты. От этого окружающим казалось, что альфа пошел на поправку, но граф Грей не питал иллюзий. Его волк мертв. Он лишь половинка себя прежнего. Безжизненная тень. Ни одна волчица не снизойдет к нему, чтобы устроить игры под волчьей луной!
Получая бесчисленные отказы, братья не нашли лучшего выхода как заплатить деревенским девушкам – крепким и здоровым, способным зачать от лорда здоровое дитя. Но тут уже воспротивился сам лорд Адарис – ему виделась жалость в глазах крестьянок, и это было больнее, чем высокомерные отказы аристократок. Жестко запретив приводить в свою спальню женщин, он запер покои магическим замком, превратив некогда просторные и уютные комнаты главы рода в мужскую берлогу – чистую, опрятную, но холодную и неуютную, как и его одинокая душа.
Последнее время ему показалось, что братья успокоились. Смирились с тем, что скоро клан захватит один из ближайших альф, либо король подарит место главы одному из своих многочисленных родственников. Он уже прощался со старым замком, с людьми, живущими рядом с ним много лет, он даже написал завещание, распорядившись уложить ему гроб верный меч! И вдруг в одну из ночей, как всегда обходя пока еще свой замок, граф Грей услышал плач. Показалось? Или у кого-то из малышей режутся зубки?
Обойдя коридоры, в которых жили семейные слуги, Адарис не услышал ни одного постороннего звука. В семьях его воинов детей не было, их супруги жили в отдельном крыле, и последние пять лет у них не родилось ни одного ребенка, ведь слабый альфа не может дать сил своим самцам!