Долийская хранительница бросила еще один взгляд на пульсирующий провал в небесах, с которого то и дело срывались пылающие метеоры на землю, и утвердительно кивнула.
-Если я могу помочь, то я попытаюсь, - сказала она настороженно, - В конце концов, эта штука - угроза для всех нас.
-Верно, - включилась в разговор Кассандра, - Нам нужно выдвигаться к основной группе. Мы не сможем пробиться к Храму без Лелианы, и её людей.
-Мне кажется, - заметил Варрик, - Или Кассандре следовало сначала раздобыть для тебя какое-нибудь оружие, или я не прав?
-Мне не нужно оружие, чтобы за себя постоять, - ответила эльфийка, кивнув в сторону Соласа, который также не носил никакого оружия на виду.
-Маги, - недовольно сплюнул гном, поднимая с земли Бьянку. Самым неудобным в своём оружии Варрик считал его переноску. Наплечные ремни, конечно, помогали, но их еще требовалось правильно закрепить на спине, что в одиночку превращалось в ту еще работенку. О том, что они натирали кожу даже сквозь плотную куртку, можно было и не упоминать.
Глава 3.
-Во имя Андрасте! - громогласно объявил тяжеловооруженный воин, с эмблемой пылающего меча, выгравированной на кирасе, - У нас есть сведения, что вы укрываете в своих рядах отступников. Вы немедленно нас пропустите, или пожалеете!
Я присвистнул, оглядывая диспозицию. Храмовники явно не дружили с головой, если явились в лагерь беженцев, всего лишь, втроем.
Многочисленные палатки, времянки и сооруженные на скорую руку хижины были заметны еще издали. По самым приблизительным подсчетам, в лагере беженцев находится сейчас не менее нескольких сотен человек. Даже если предположить, что в лагере не имелось вооруженной охраны, то соваться туда, всего лишь, втроем было идиотизмом чистой воды. Я не говорю уже о том, что искать таким числом среди них отступников равносильно попытке поймать голыми руками бурого медведя.
Тот факт, что они не оставили никого на стреме, и я стоял сейчас практически у них за спиной, лишь подтверждал гипотезу об их умственных способностях.
Суть претензии самозваных "воинов Андрасте" к ополченцам была ясна без лишних слов. Вооруженные, всего лишь, дрекольем, луками и колунами вчерашние крестьяне отказывались пропускать их в лагерь. Диспут продолжался, судя по всему, уже достаточно долго, чтобы обстановка начала накаляться. То и дело то один из участников, то другой - начинали хвататься за оружие, или проверять наличие стрел в колчане. Нельзя было не отметить, что вчерашним крестьянам было страшновато дерзить представителям иного сословия, но их толпа постоянно пополнялась новыми защитниками из похватавших подручное оружие крестьян, и это мотивировало стоять на своём.
-Мать Жизель, - высказался один из ополченцов, - Имеет куда больше прав говорить от имени Андрасте, чем ваше отребье. Вы отреклись от Церкви!
-Что ты сказал?! - яростно зарычал основной заводила из тройки, хватая ополченца за грудки жесткими кожаными перчатками, - Это Церковь от нас отреклась, а не мы от неё! Она сама от себя отреклась, когда дала магам волю!
Возможно, именно с этого бойцам и следовало начинать - подумал я, глядя на то, как струхнул от фанатичного напора храмовника ополченец. У вчерашних крестьян было число, но не было решимости их противников. Мне в голову закрались неприятные подозрения, что при таком раскладе трех храмовников, действительно, может хватить на весь лагерь с запасом. Будут ходить по всему лагерю, раздавать затрещины, хватать кого ни попадя, и никто так и не решится им ничего сделать.
-Или ты думаешь, мы допустили бы такой хаос, будь маги закованы в цепи? - задал риторический вопрос воин, - Мы живота своего не щадим, во имя борьбы с проклятыми отступниками, а ты готов лизать им пятки!? - бросил храмовник в лицо крестьянину.
-Негодяй! - подвел итоги своей речи воин, обрушив на оппонента пощечину. Казалось бы, непохожий на нападение удар, но нанесенный жесткой перчаткой с резкостью опытного бойца, он мигом заставил человека поплыть.
-Веди нас к матери Жизель! - требовал храмовник, тряся за грудки находящегося в полубессознательном состоянии ополченца, - Или я за себя не отвечаю! Всех вас разгоню плетями, как свору собак!
Ополченцы роптали, но попытки как-то противостоять напору доспешных бойцов не делал никто. Именно этот момент я выбрал, чтобы вмешаться.
-Магия должна служить человеку, а не человек - магии, - громко объявил я на весь лагерь, и приготовился продолжать, но обнаружив, что обращаюсь в пустоту, подавился заготовленной речью.
Меня никто даже не заметил! Лишь несколько мимолетных взглядов скользнуло по моей фигуре, в целом не сочтя меня представляющим хоть какого-либо интереса. Возможно, будь на мне сейчас мантия мага Круга, всё было бы по-другому... но, проклятье! Неужели всем вот настолько наплевать?
Рассердившись, я приблизился к храмовникам на расстояние практически вытянутой руки, и оглушительно заорал, перекрикивая ропот толпы.
-А ну все заткнулись, и слушаем сюда! - гвалт прекратился на несколько коротких мгновений, в течение на меня был направлен недоуменный взгляд почти всех присутствующих. Люди оценили мой внешний вид... и тут же отвернулись, вновь вернувшись к своим разборкам! Мне оставалось только кипеть от клокочущей внутри ярости, и гадать, почему все относятся ко мне, как к какой-то мебели. Раскрывая и закрывая от возмущения рот, как выброшенная на берег рыба, я не сразу допер, что своим обличьем сейчас я мало отличаюсь от эльфа-слуги - вот и обращают на меня внимания по-привычке не более чем на табуретку...
Руки у меня так не тряслись от гнева даже после того, как я чудом унес ноги от демонов разрыва. В голове крутились тысяча и один способ жестокой мести, один кровожаднее другого. На лицо сам собой наполз оскал ярости, а между пальцами пробежали искры.
Оглушительный гром среди ясного неба заглушил на краткий миг даже гвалт толпы. Стоящие в первых рядах были вынуждены прикрыть глаза от ослепительно яркого света, а когда они их открыли, то в их уши вонзился отчаянный крик сгоравшего заживо человека.
Возникшая, будто бы, с яркого неба молния убила одного из храмовников на месте, и задела еще одного, заставив того начать спекаться в начавших буквально на глазах плавиться доспехах. Он пытался сорвать их с себя, но от болевого шока мог лишь кататься по земле, лишь усугубляя свои мучения. Ударивший следом ему в грудь пучок ярко-синих молний прервал его муки.
-Отступн... - едва последний из оставшихся в живых храмовников очнулся от ошеломления, как на него обрушился следующий удар. Непокрытая голова стала легкой мишенью для очередного удара молнией, и вскоре он разделил судьбу собратьев, не успевших даже вынуть мечи из ножен.
-Я надеюсь, теперь меня всем слышно!? - крикнул я, в считанные секунды, добившись испуганной тишины.
-Магия должна служить человеку, а не человек - магии! - заявил я, продолжив свою речь с того момента, как меня принудили к более резким мерам.
-Но нигде не сказано, что маг должен быть рабом в цепях! И тот, кто сажает человека в клетку - пусть готовится к тому, что закончит так же, как эти, - сказал я, сбавив тон. В горле почему-то пересохло от взглядов такого количества людей, да и вдохновленные мысли куда-то подевались. Вся эта затея с речью с самого начала имела оттенок какой-то придури. Я никогда не был оратором - не в том мире, ни в этом.
Толпа, между тем, с напряженным вниманием ловила каждый мой жест и каждое слово. Следовало заканчивать этот спектакль. С моими навыками работы с толпой не исключено, что скоро пришлось бы отбиваться даже от тех, кто первоначально нападать не собирался.
-Сообщите матери Жизель, что я хочу с ней поговорить! - сообщил я толпе, - Я буду ждать приглашения на разговор, и получу его! Ну, чего ждете!?
Возможно, кто-то из ополченцев и имел что-то, чтобы возразить, но я произвел достаточное впечатление, чтобы сразу несколько человек немедленно бросились куда-то вглубь лагеря. Я не сомневался, что преподобной матери скоро донесут о моём появлении, а дальше уже всё зависело от неё самой. Захочет поговорить - так и пригласит, и заставит ополченцев меня пропустить. Не захочет - тогда и говорить нам заранее не о чем.