Брей стоял, подготовившись повторить показанный прием в раздумьях. Эльф видел, насколько он был напряжен, возможно, пытаясь принять этот же путь. Когда Брей, наконец, повторил его (без единой помарки), старик заметил, что в прием была вложена вся сила. Словно от злости или даже ярости. Но когда парень закончил, он тяжело выдохнул, посмотрел на небо, сказав:
— Вы знаете, когда во мне проявилась магия, я уже жил в Инквизиции. Они, почему-то не отдали меня в тогда уже существующую Коллегию. Может, потому что она еще развивалась и укреплялась. Я не знаю. Ко мне приезжали учителя оттуда. Когда я вырос, меня учила сама мадам-де Фер. Как магу, мне было легко жить. И я обязан этим Защитнице. Потому что, я верил, что как жила она, так и могут все маги. В это верила и миледи Левеллан.
— Теперь, что-то изменилось? — эльф подошел ближе.
— Нет. Теперь я точно в этом убедился.
Когда Фенрис посмотрел на парня, тот улыбался. А глаза сияли, в точности, как когда-то у Защитницы. От чего у старика кольнуло сердце. Эльф похлопал Брея по плечу, и они продолжили тренировку.
Закончили они ближе к закату. Все вымотанные, вспотевшие, но довольные проделанной работой, пара не спеша шла к избе. Ветер соизволил полностью спуститься к земле, приятно обдувая натруженные мышцы и мокрые головы. Солнце светило не так ярко, чтобы щурить глаза. А песнь листьев и травы приятно разбавляла тишину. Все говорило о покое и гармонии.
На полпути к избе эльф спросил:
— Знаешь, я ведь о тебе толком ничего и не знаю. Кроме того, что твой дом Инквизиция.
— А вы хотите это знать? — с интересом спросил парень, искоса посмотрев на старика.
— Было бы интересно послушать о жизни в этой…организации.
— Ну, на самом деле, я не с самого рождения там жил. Я знаю, что с трех лет до шести меня воспитывала бабушка в Редклифе, которую я считал своей матерью. В девять мне сказали, что это не так. Она отдала меня в Инквизицию, потому что на тот момент она была влиятельной организацией и в связи с возрастом, тетя Мария не могла уже тщательно за мной ухаживать и растить. Когда я достаточно вырос, чтобы приехать к ней и расспросить о своих родителях она уже умерла. Поэтому…тайна моего детства все также остается для меня тайной. Но это было уже не так важно. В Инквизиции со мной хорошо обращались. Я подружился со многими людьми, многое узнал. Ко мне часто приходил дядя Варрик. Он учил меня всяким премудростям жизни. Приносил или отправлял новые экземпляры его книг. Со мной часто разговаривала и миледи Левеллан. Поэтому мне не было одиноко. А про образование я уже рассказывал. В принципе, это все.
Когда Брей повернул голову в сторону, где шел старик, он его не обнаружил. Осмотревшись вокруг себя, парень увидел эльфа позади. Фенрис тяжело упирался об Милосердие и крепко держался за грудь.
— Господин Фенрис! — Брей подбежал ближе. — Что с вами? Сердце? Хватайтесь за меня!
Подойдя со стороны меча, Брей перекинул руку эльфа на свои плечи, и потащил его к избе, стараясь ускорить темп. Когда же они дошли, он аккуратно уложил старика на постель. Фенрис был уже без сознания. Осмотрев кухню, и не найдя каких-либо трав, помогающих при сердечной недостаточности, он побежал в лес. Ему повезло, что необходимая трава росла неподалёку от избы. Когда он прибежал обратно, быстро приготовив отвар, он привел старика в полу сознание и напоил его лекарством, с надеждой, что это действительно поможет.
========== Глава 7 ==========
Проходя мимо грязных лачуг Нижнего города, в полумраке, от уходящих лучей заката, наплывали старые воспоминания: Вот там, на нас нападали разбойники, вон там стоял Самсон и попрошайничал, а вот в той литейной мы сражались с демонами и Тевинтерскими магами, кунари. И в том углу, и на той площади. О Создатель, сколько было врагов! А вот и «Висельник». В той стороне был проход в клоаку. А та тропа ведет к ее старому приюту. Притрагиваясь к холодному камню стен, вдыхая городской зловонный воздух, вспоминались сами чувства, что когда-то переживались здесь. И почти сразу же они исчезали во тьме, словно город не хотел отдавать эти воспоминания навсегда. Словно и делиться больше не намеревался.
Пройдя в Верхний город, эльф заметил, что этот район изменился больше. «Возможно, после нападения Старкхевена им пришлось реконструировать эту часть, так как была последней линией обороны». Этот район мало чем напоминал старый. Рыночная площадь расширилась, за счет потери верхнего балкона, что находился раньше с правой стороны. Пройдя дальше, он заглянул на улицу гномов. Она стала меньше, и не выказывала былого величия. «Возможно, из-за исчезновения огромной статуи. Наверное, какого-то совершенного…». И до самой крепости наместника в городе чувствовались изменения. Дома стали менее вычурными, но не выглядели менее опрятно. «Растений вроде стало больше». Больше огней в окнах. Ни кто не боялся вечерней улицы. Много кто выходил погулять. «Хах! Просто погулять!». Похоже, и церковь восстановили. Кажется, она выглядит более вдохновляюще. Но удивило Фенриса больше всего даже не тот факт, что эти изменения не затронули поместье Хоук. Даже герб висит на месте. А то, что нигде не висело, и не стояло напоминание о том, что этот город был когда-то городом рабов. «А Варрик хорошо постарался. Кажется, он смог, наконец, снять цепи с этого места».
В самой крепости мало что изменилось. Даже стража стояла все на тех же местах. Но их броня изменилась. «Прочный, кожаный материал для поддержания защиты, но легкая сталь для меньшей скованности. Рискованно. Кажется, сама Авелин была подвержена изменениям». Не задерживая слишком долгого внимания на страже, чтобы не вызвать подозрение, он прошел в сторону кабинета наместника. Был уже вечер, и людей в крепости почти не было. «Хорошо».
Подходя все ближе, он слышал раздраженное бормотание и утомленный голос гнома. Эльф подумал, что никогда не слышал голос друга на столько усталым, но не дал слабине отразиться на лице и открыл дверь:
— Прости, что помешал, Варрик, — Фенрис изобразил непроницаемую мину, не обращая внимания на возмущенный возглас того парня, что бубнил раздраженно очередной отчет.
Осмотрев помещение, эльф понял, что оно ничуть не изменилось. Возможно, только стул был сменен на более удобный для гнома. Не такой узкий. Бумаги так же лежали в беспорядке на огромном поле стола. Только теперь, они перемешивались с какими-то запчастями. В самом кабинете витал аромат алкоголя, и поэтому здесь не было напряженности, как раньше. Сам гном тоже мало изменился. Может, борода стала чуть гуще, да материал одежды стал лучше.
— Фенрис?! Ох, неужели ты, наконец, соизволил появиться! — на лице Варрика появилась приветствующая улыбка, но в голосе точно прослеживались смешанные нотки удивления и возмущения сквозь усталость. Что эльфа немного выбило из колеи, и он перевел взгляд на помощника гнома, которого, кажется, где-то видел.
— Да, Бран! Можешь идти. Этот разговор надолго.
— Но, ваша милость, …
— И он совершенно неотложный, Бран! — сказал гном, как будто напоминая о чем-то, не переставая рассматривать эльфа.
После того, как этот все еще смутно знакомый человек, наконец, с недовольным, усталым, но также надменным лицом ушел прочь, эльф поразмышлял еще пару минут, и поднял вопросительный взгляд на Варрика:
— Это бывший сенешаль. Еще при Думаре.
— Мм. Ясно.
Гном вышел из-за стола, обошел его, и уперся о край. Он над чем-то размышлял, но эльф не мог и догадываться, насколько его мысли были мучительными для него самого. Варрик, пережимая переносицу, зажмурил глаза и с тяжелым выдохом, произнес: