В этот момент Чейз вскочил на лапы, завилял хвостом и приветственно залаял. В воротах, закрывавших проход в Дикие земли, появилась Элисса со спутниками. Пёс радостно рванул навстречу. Дункан обернулся, облегчённо выдохнул и вернулся к разговору.
Огромный несущийся мабари чуть не сбил с ног закованного в броню рыцаря. Не обращая внимания на человечьи ругательства позади, пёс резко затормозил перед хозяйкой и начал оживленно прыгать вокруг неё.
— Привет, малыш, — улыбнулась Элисса и присела, чтобы потрепать любимца по холке. — Уже соскучился?
— Весь день ходила мрачнее тучи, а тут какой-то пёс — и она улыбается, — прокомментировал Давет.
Чейз утвердительно гавкнул и счастливо замахал маленьким хвостиком. Потом гавкнул ещё раз, сбегал к ближайшим кустам и принёс в зубах облитый собачьими слюнями пирог.
— Э-э, и где ты его… — пирог выглядел слишком солидно для солдатской еды, по крайней мере, раньше. — Нет, даже знать не желаю, — вздохнула Элисса, когда Чейз положил добычу перед ней. — Нет, я не хочу… Точно не хочу, Чейз. Ешь сам… пока какой-нибудь лорд не узнал в нём свой бывший десерт.
Мабари с аппетитом слопал лакомство и довольно гавкнул. Рекруты ждали, когда освободится Дункан.
— Надеюсь, это было последним испытанием, и больше ничего доказывать не придётся, — вздыхал Джори.
Элисса о чём-то разговаривала с псарем, который осматривал её мабари. Давет изнывал от нетерпения. Алистер стоял рядом с остальными и молчал, уставившись в землю.
— Итак, из Диких земель вы вернулись, — сказал им, наконец, Дункан. — Удалось всё отыскать?
Элисса вынула из сумки склянки и бумаги. Дункан взял только кровь, а документы просил пока положить обратно. Позже они, несомненно, понадобятся.
— У той башни мы встретили одну женщину, — начал Алистер, — а свитки были у её матери. Они обе очень… странные.
— Они из диких племён?
— Не похоже. Вероятно, они отступники — маги, скрывающиеся от Церкви.
Алистер говорил так, будто ему было стыдно за своё бездействие в отношении тех, кто нарушал закон. На что Дункан ответил:
— Алистер, я знаю, что раньше ты был храмовником. Но у Церкви свои дела, у Серых Стражей — свои. Вы вернулись, и мы можем приступить к Посвящению.
— Наконец-то! — воодушевился Давет. — Мне уже не терпится узнать, что это такое.
— Согласен. Давайте уже покончим со всем, — собравшись, кивнул Джори.
— Тогда начнём. Я попросил магов всё подготовить. Алистер, отведи их к старому храму.
— А… — подала голос Элисса, — у меня есть десять минут?
— Да, но только не задерживайся, — кивнул Дункан.
— Старый храм — это там, где мы с тобой встретились.
Ночью Остагар сиял сотнями огней. Тени красиво играли на статуях и стенах древних руин. Ветер, так завывавший днём, притих. В лагере царила суета, но Элисса, стоя у края смотровой площадки, слышала лишь треск пламени и лёгкий шелест знамён. Лес внизу казался тёмной пропастью, а у горизонта затухала последняя полоска света.
«Я не вижу тропы.
Возможно, здесь лишь бездна.
Дрожа, я ступаю вперёд,
Окутанная тьмой.
Хотя тьма окружает,
Я пребуду в свете. Я вынесу бурю. Я выстою»**.
Элисса сжала в ладонях медальон с портретом семьи и молилась. Молилась не столько Создателю, сколько живым, прося их вернуться, и мёртвым, обещая исполнить свой долг.
«Долг в нашей семье всегда был превыше всего».
«Стань Серым Стражем и поступай по совести».
Я клянусь. Памятью о вас и именем, что вы мне дали***. Я вынесу. Я выстою. Я клянусь.
— …а чего ты ждал? Дункан ведь и раньше намекал, что Посвящение опасно.
— Да сколько можно испытаний? Я ведь уже показал себя!
Стражи-рекруты ходили взад и вперёд и были беспокойны. Алистер молча стоял рядом и старался их не слушать. Когда Элисса подошла, он просто кивнул ей и снова уставился в землю, теребя сапогом мелкий щебень. Это было на него не похоже.
— Может, у них такой обычай, — продолжал Давет. — В конце концов, это всё неважно. Стражи просто исполняют свой долг, верно?
— Нами жертвовать тоже их долг? — Джори был особенно взволнован, от его былого спокойствия не осталось и следа.
— А ты бы не пожертвовал чем угодно, чтобы спасти от Мора свою милую жёнушку, а, сэр рыцарь? Разве не пошёл бы на смерть ради неё?
Джори было нечего ответить. Бывший карманник Давет демонстрировал невероятную решимость. Дункан подарил ему второй шанс, вторую более достойную жизнь, и Давет собирался распорядиться ей так, как следует.
— Может, мы и погибнем в этой борьбе, но если никто не остановит Мор, всем точно конец — и нам, и всему Ферелдену, — заключил он.
— Итак, мы подошли к ритуалу Посвящения, — Дункан подошёл как всегда тихо, поставил на стол большой серебряный кубок и повернулся к трём новобранцам. — Орден Серых Стражей возник во времена Первого Мора, когда весь людской род стоял на краю гибели. Тогда первый Страж испил крови порождений тьмы и смог укротить скверну.
— Нам… нам придётся пить… это? — то ли с испугом, то ли с отвращением спросил Джори.
— Так же, как самому первому Стражу до нас, и как нам всем до вас. В этом источник нашей силы и залог победы, — спокойно заметил Дункан.
— Те, кто выживает после Посвящения, становятся неуязвимы для скверны. Мы чувствуем её в порождениях тьмы и используем, чтобы одолеть архидемона, — пояснил Алистер.
Те, кто выживает?
Трое рекрутов переглянулись.
— Да, не все, кто пьёт эту кровь, выживают, а те, кто выживает, меняются навсегда. Перед Посвящением мы говорим немного, но эти слова звучат с самого первого ритуала. Алистер, ты готов?
Присоединяйтесь к нам, братья и сёстры. Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно. Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься. И если суждено вам погибнуть, знайте, ваша жертва не будет забыта, и однажды мы все присоединимся к вам.
— Давет, подойди.
Он выдохнул и собрал в кулак всю волю, чтобы принять из рук Дункана кубок с кровью и поднести его к губам. Глоток, и отравленная кровь растеклась по телу. Давет почувствовал, как его горло обожгло, оно горело, точно он выпил жидкий огонь. Он кричал и царапал шею, будто его разрывает изнутри. Глаза побелели. Ещё один вскрик, и Давет начал задыхаться, давиться, стремился выплюнуть наружу этот яд. Он не мог дышать и стал оседать на землю.
— Мне жаль, Давет, — последнее, что он услышал от Дункана, прежде чем упасть лицом вниз и замолкнуть навсегда.
— Дыхание Создателя! — вырвалось у Джори.
Давет был мёртв. У Элиссы перехватило дыхание. Вот же только что он стремился стать Серым Стражем, постоянно болтал последние два дня, а теперь так просто умер. Не от меча, не от порождения тьмы, а от ритуала самих Стражей. Умер, и всё.
Алистер с горечью прикрыл глаза.
— Подойди, Джори, — спокойно продолжил Дункан, будто на его глазах и не умер сейчас человек.
— Нет, нет, — попятился назад рыцарь, но упёрся спиной в стену. — У меня ведь жена, ребёнок. Так нельзя.
— Назад дороги нет, — сурово сказал Дункан и протянул ему кубок, но Джори замотал головой и обнажил меч.
— Нет, бесславная смерть — это слишком…
Глаза Дункана угрожающе сузились. Он поставил кубок на стол и вынул кинжал. Джори принял боевую стойку, но его рука дрожала.
— Джори, убери меч, — шептала в ужасе Элисса, но тот её не слышал и попытался напасть на командора Серых Стражей.
После двух ударов, кинжал вонзился в плоть Джори, и кровь окрасила его доспехи. Зажимая из последних сил рану, он со стоном повалился на землю и умер.
Убит. Убит тем самым Дунканом, который заботился о своих подопечных, делал всё, чтобы они были в порядке, который переживал за Элиссу, лечил её рану и спасал. Он убил его. Кровь её недавнего товарища обагрила кинжал командора Стражей.
— Посвящение ещё не закончено.
Дункан посмотрел ей в глаза. Элисса вздрогнула. Его глаза были страшные, суровые, холодные. Она продолжала дрожать, когда Страж протянул ей кубок. Кровь плескалась у ободка с искусной резьбой, когда она сомкнула на нём дрожащие ладони…