— Хочешь поговорить о Дункане?
Алистер сморгнул и в первое мгновенье даже не понял, что она сказала, а потом отвернулся и так же тихо ответил:
— Ты не обязана этого делать. Ведь ты знала его меньше, чем я.
Элисса всё понимала. Когда Дункан вёл её в Остагар, она замкнулась в себе и своей скорби, не могла думать ни о чём другом, пока не выпустила горечь и ненависть на порождений тьмы. Сейчас Алистер чувствовал себя таким же потерянным, и если разговор ему поможет, сделает его ношу хоть чуточку легче…
— Он очень много для тебя значил, да? Больше, чем просто наставник.
— Да, это так. Когда в детстве меня отдали в монастырь, я чувствовал себя преданным. Мне там очень не нравилось и казалось, что всем на меня плевать. Я для них только орудие, которое нужно воспитать и натренировать, а потом спустить на магов, — Алистер оглянулся на стоящих недалеко храмовников. — Я усиленно протестовал и наводил шуму на весь монастырь, как умел. Меня столько раз наказывали, а я начинал снова. Я был непоседливым ребёнком. Но с годами смирился, что другой жизни у меня не будет. Один храмовник даже смеялся, что, как только я дам присягу, меня отошлют на службу в Андерфелс. Я подумал, что это, должно быть, ужасное место, раз он желает мне там оказаться. А потом пришёл Дункан. Он искал новобранцев для ордена, и я тогда истово молил Создателя, чтобы он выбрал меня.
— И он тебя выбрал.
— В честь Дункана был устроен турнир, — Алистер неожиданно повеселел и ударился в воспоминания, -…и мне запретили в нём участвовать.
— Почему? — удивилась Элисса.
— К тому времени за мной прочно закрепилась репутация нарушителя спокойствия. Владыка Церкви и рыцарь-командор, наверное, считали, что я их опозорю. Но Дункан настоял, чтобы мне позволили.
— Ты выиграл?
— С треском проиграл! В ордене храмовников были куда более закалённые и умелые бойцы, чем юнец, который даже не дал присягу. Однако, когда настало время объявить решение, Дункан заявил, что выбирает меня. Я так удивился… даже больше, чем все остальные, а Дункан лишь сказал, что турнир для него не важен. Он искал человека с душой воина и нашёл. Владыка Церкви была в ярости. Казалось, решение Дункана её оскорбило. Мне на минуту показалось, что она прикажет схватить нас обоих, но Дункан объявил Право Призыва и забрал меня. Серые Стражи стали для меня семьёй, а Дункан заменил отца. Я был с ними невероятно счастлив.
Алистер улыбнулся и вдруг вспомнил, где он теперь. Возвращаться в настоящее казалось мучительным. Элисса молчала, давая понять, что выслушает его до конца.
— Я… мог бы воспринять всё не так остро, — снова заговорил он, перебирая пальцы. — Дункан всегда предупреждал, что это может случиться. Каждый может пасть в бою, это естественно, ведь у нас тут война, Мор и всё такое… извини.
— За что ты извиняешься?
— Это может показаться глупым, но я жалею, что не был с ним тогда в той битве. У меня такое чувство, будто я бросил его умирать.
— Вовсе не глупо, — Элисса опустила глаза. Ей слишком хорошо было знакомо это чувство.
— Конечно, я бы тогда тоже погиб. Вряд ли Дункан хотел бы этого. Знаешь, если мы исполним долг ордена… словом, когда всё кончится, я бы хотел похоронить его как следует. Может быть, увековечить его память. Кажется, у него совсем нет близких, чтобы даже позаботиться о его останках.
— У него был ты.
— Да, так и есть. Он говорил мне, что родился в Хайевере. Может, удастся как-нибудь построить там памятник. Будет видно.
Хайевер…
— У тебя, — неожиданно спросил Алистер. — когда-нибудь умирали близкие? Не то чтобы я лез не в своё дело…
— Да, — печально кивнула Элисса. — Недавно всю семью убили. Ну, а про брата ты, наверное, слышал.
Алистера будто ледяной водой окатило. Как он мог забыть? Он всё горевал о Дункане, а ведь она…
— Прости.
Элисса лишь покачала головой. Ей не хотелось снова вытаскивать чувство потери на поверхность, когда она потратила столько сил, чтобы спрятать его в глубине сердца.
— Всё нормально. Может быть, я смогу помочь тебе с памятником в Хайевере. Навестим вместе.
— Спасибо тебе, — улыбнулся Алистер.
Морриган осталась на улице. «Побудь с Чейзом, — сказала Элисса. — Не уверена, что в местной церкви приветствуют собак». Колдунья фыркнула.
Да она просто боялась, что я там храмовников всех привлеку!
Морриган не знала, как поступить. Мать просила вывести Стражей из Диких земель — она это сделала. Просила помочь — она и так уж помогла. И что теперь? Стражам предстоит длинный и нелёгкий путь, хотела ли Флемет, чтобы Морриган прошла его с ними до конца? Ничто прямо она не говорила. А ведь столько раз юная колдунья сбегала из Диких земель, чтобы узнать тайны человечьи, понаблюдать, почувствовать их жизнь. Многого не понимала, но тянуло неотвратимо. Что есть большой город? Каково это — войти в океан? Шанс ли это всё узнать?
Морриган почувствовала, как мохнатый бок трётся об её ногу, а маленькие янтарные глаза так и глядят на неё.
— Что ты смотришь, тварь блохастая! Ты сожрал мои мешочки с травами. Не думай, будто мне неведомо, куда они пропали. Ух, не уследила! — Чейз жизнерадостно гавкнул. — Даже не пытайся, ты, тупой мешок шерсти! Там были и травы ядовитые. Радуйся, что не издох.
Мабари радостно запрыгал вокруг колдуньи, махая хвостиком. Морриган ворчливо вздохнула.
— Какие красивые перья, — вдруг услышала она тоненький детский голосок. На её наплечник смотрели два прелестных серых глаза.
— Почему ты здесь ещё, девчонка? — нахмурилась Морриган. — Зеваешь да по сторонам глазеешь, ты не ведаешь, что опасность близко? Деревню Мор накроет.
— Мы скоро поедем. Папа пока грузит повозку.
Морриган чему-то улыбнулась.
— Вас ждёт долгий и опасный путь. Тьма опускается на эти земли, и в ближайшие недели она лишь сгустится.
Колдунья оторвала от наплечника переливающееся тёмно-зелёное перо и протянула девочке. Глаза той заблестели, она горячо поблагодарила Морриган и, зажав в руке перо, словно то было самым дорогим сокровищем, убежала прочь.
Пёс внимательно наблюдал за сценой.
— Что уставился опять? Не зеркало ж из золота с каменьями она просила.
Морриган снова вздохнула и вдруг заметила, как кучка крестьян с вилами, топорами и ножами собралась за церковью на другом берегу реки и о чём-то подозрительно перешёптывалась. Селяне то и дело смотрели на церковь, точно ждали кого-то, а потом ушли и встали у Имперского тракта, по которому путешественники обычно продолжают путь.
Никак про Стражей услыхали.
— …значит на то воля Создателя, — услышала Морриган голоса Элиссы и Лелианы.
— Спасибо! Клянусь, ты не пожалеешь!
Морриган скрестила руки на груди.
— Судя по тому, что эта настырная монахиня, у которой явно с головой проблемы, на седьмом небе пребывает от счастья, ты её берёшь с собой?
— Всё хорошо, Морриган?
— Лучше не бывает! Хотя мне, впрочем, всё равно. Давайте покинем это место. Здесь отдохнуть нам не удастся, нас стерегут давно, — колдунья указала на толпу, перегородившую тракт.
Элисса подумала недолго и кивнула.
— Пойдём по Западной дороге, а потом пересечём ущелье у малого озера и двинемся на восток в Редклиф, — Элисса взглянула на Алистера, словно ища у него одобрения, но тот так и не проявил ни малейшей инициативы и желания взять положение в свои руки.
— Или можешь перебить тех глупых крестьян и пойти в Редклиф прямой дорогой, — смеясь, предложила Морриган, глядя на то, как Лелиана готова разразиться недовольством. — Тоже мне преграда.
Элисса помотала головой.
— Разница будет всего лишь полдня, а наше направление станет очевидным. Если Логэйн ещё кого-то пришлёт, то пусть лучше они не знают, куда мы идём.
— Разумно мыслишь, — отозвалась колдунья, — и всё ж я думаю, причина тут в другом.
Комментарий к Глава 12. Новые спутники
[1] Бета-читатель, который помогал мне с английским, когда официальный перевод оставлял желать лучшего или не передавал подтекста, обратил внимание на эту характеристику Лелианы в исполнении Алистера. Цитирую его комментарий ниже (сюда не влезло).