«Дункан бы, наверное, прочитал», — как-то заметил Алистер с грустью.
Кусланд убрала бумаги в сумку и прикрыла глаза. Каждый раз, читая о том, как погибли Тевинтер и гномья империя, она думала о начинающейся гражданской войне в Ферелдене.
Неужели и нас ждёт та же участь? Почему ошибки повторяются?
— …Лелиана, раз ты из Орлея, то почему говоришь без акцента? Ты давно в Ферелдене? — продолжал начатый разговор Алистер, грея руки у костра.
— Моя мать была из Ферелдена, поэтому я считаю себя ферелденкой, а общий язык — родным.
— Тогда как ты оказалась в Орлее?
— Во время прошлой войны, когда здесь хозяйничали орлесианцы, моя мать служила у пожилой знатной дамы. Я знаю, какие ужасы рассказывают местные об орлесианцах, но леди Сесиль не такая. Она была очень хорошая и добрая. Когда ферелденцы выиграли войну, Сесиль уехала и взяла мою маму с собой. Я родилась уже в Орлее, а у мамы не было мужа. Леди её не выгнала, а приютила нас обеих. А когда мама умерла, леди Сесиль оставила меня при себе и дала образование, научила песням и танцам, так как у Сесиль не было своих детей. Ты не представляешь, какая у неё была библиотека! Я часами могла зачитываться там преданиями и сказками.
— Тогда что ты делала в лотерингской церкви? Я думал, ты была монахиней, — спросил Алистер.
— Но и ты, наверняка, был монахом до того, как стал храмовником, — хитро улыбнулась Лелиана.
— На самом деле я не стал настоящим храмовником. Меня взяли в Серые Стражи до того, как я дал последние обеты.
— Тебе когда-нибудь хотелось вернуться в монастырь?
— Никогда. А тебе?
— Хотелось, — Лелиана вздохнула. — Там было так спокойно.
— В нашем монастыре было так тихо, что я начинал вопить во всё горло, пока не прибегал кто-нибудь из братьев. Тогда я улыбался во весь и рот и говорил, что это просто проверка, — Алистер ухмылялся до ушей.
— Я… нет, я такого не делала. Я наслаждалась тишиной.
— Ну, а я от души наслаждался, глядя на их физиономии, — усмехнулся Алистер и посмотрел на реакцию Элиссы — ни тени улыбки.
Кусланд слышала их разговор и задумалась о том, что Лелиана не сказала, как она из орлейского менестреля на службе у знатной дамы превратилась в монахиню деревенской церкви. Элисса не стала спрашивать. В конце концов, о себе она тоже ничего не говорила. Она пробовала расспросить Стэна о том, почему он совершил убийство, но и он отвечал уклончиво.
У всех свои тайны. Эти люди сейчас помогали им бороться с Мором — вот, что было важно. Доверие… возможно, придёт со временем.
«Ты слишком полагаешься на «возможно», — сказал ей как-то Алистер. Элисса не отрицала. Весь их поход — это ходьба вслепую по краю обрыва.
Сейчас они были уже недалеко от деревни Редклиф. Фермеры любезно объяснили им дорогу к мосту через ущелье, и теперь отряд, миновав границы эрлинга, уже завтра должен был достичь замка эрла Эамона Геррина. К счастью, дожди прекратились, и спутники могли переночевать под открытым небом, а не искать пещеры и деревья.
Надо будет раздобыть непромокаемые палатки, но не сильно ли это утяжелит поклажу?
Элисса глянула на мабари, который всю дорогу нёс на спине её рюкзак с одеялами, и решила, что для себя палатку точно прикупит. Правда, она не умела её ставить и абсолютно не знала, например, как освежёвывать добычу, из-за чего спутники уже сполна над ней посмеялись. Стоило ли пояснять, что прежде вся пойманная ею на охоте добыча тут же отправлялась к слугам на кухню? Нет, оправдание выглядело жалким.
— Кстати, Элисса, — заговорщически обратилась к ней Лелиана. — Я всё хотела спросить, что у тебя с тем рыцарем?
Алистер и Чейз навострили уши.
— С каким? — равнодушно отозвалась Кусланд.
— Не прикидывайся! С тем сыном банна, которого ты приводила, — подмигнула монахиня. — Он был с тобой так галантен, словно ты его благородная дама, а он твой верный рыцарь.
— Он рыцарь, но не мой, а моего отца. Это было давно.
— Ух ты! Я чую интересную историю. Так ты и он…
— Лелиана, здесь нет сюжета для баллады. Он нам помог — я благодарна. Конец.
Элисса бесстрастно ворошила красноватые угли палкой.
— Ну вот, испортила весь настрой! — притворно надулась Лелиана.
— Ты так горазда болтать, — вмешалась Морриган, — что я от тебя скоро волком завою.
Колдунья поднялась с места и ушла к своей постели, разложенной в стороне от остальных.
— Порождений тьмы вы так же собираетесь забалтывать, пока они не побегут от вас прочь? — недовольно отозвался Стэн и тоже ушёл, едва закончил с ужином.
Элисса вздохнула. Она-то здесь причём? Ей не впервой вести за собой людей и командовать, но здесь ею вечно недовольны и постоянно попрекали. Такое отношение окружающих было для неё новым. Она почти соскучилась по тактичной вежливости Гилмора. Элисса тряхнула головой и отогнала мысль.
— Морриган, подожди, — она вскочила с места и взяла с костра уже опустевший котёл из-под еды. — Можешь?
— Что? Опять? — раздражённо цокнула колдунья.
— Да, — похлопала ресницами Элисса.
И было в этом наивном «да» столько само собой разумеющегося, что ведьма сморгнула и от удивления потеряла дар речи. Затем, сама себе удивляясь, неслышно выругалась, протянула руку, и котёл доверху наполнился льдом.
— Больше не проси.
— Спасибо, — тепло улыбнулась Элисса, а Морриган поскорее отвернулась, чтобы не видеть этого щенячьего взгляда.
Думается мне, она у мабари своего тому научилась.
Элисса поставила возле костра котёл и бросила туда грязную посуду. Алистер с удовольствием понаблюдал, как она опять упросила ведьму поработать источником воды за неимением такового поблизости.
— Так ты говорил, что тебя вырастил эрл Эамон. Получается, ты идёшь домой? — вдруг спросила Элисса.
— Когда это я такое говорил? — притворно удивился Страж. — Меня вырастили собаки. Стая огромных летающих собак из Андерфелса!
— Собаки, — сморгнув, повторила Элисса.
— Ага, в довершение строгие родители и фанатичные приверженцы Андрасте. Или это был сон? Забавные порой видишь сны, когда спишь на твёрдой земле. Тебе снятся странные сны?
Элисса не могла понять поведение своего товарища. Он то уходил в уныние, то шутил и кривлялся как идиот. Чаще второе.
— Нет, — честно ответила она, вконец растерявшись, каким образом её вопрос привёл к собакам. Всё, что ей снилось с тех пор, это жуткий шёпот и безликие тени во мраке.
Алистер вздохнул:
— Тебе говорили, что у тебя совсем нет чувства юмора? Другой Страж на твоём месте катался бы по полу от смеха, а уж если бы здесь был Дункан… В общем, если тебе так интересно, то я бастард. Моя мать служила в замке Редкиф и умерла, когда я был совсем маленьким. Я остался один, а эрл Эамон взял меня к себе. Дал кров и стол. Впрочем, если тебе думается, что я рос как сын эрла, ты ошибаешься. Я работал на конюшне и спал с собаками.
Так он серьёзно насчёт собак?
— Он тебе дорог, да? Эрл Эамон?
— Конечно, он ведь был добр ко мне, хотя причин для этого не было. Теперь-то я не виню его за то, что он отдал меня в церковь. Хотя тогда обвинял на чём свет стоит, орал как дитя малое, — Алистер подобрал с земли камешек и бросил его в костёр. — Правда я и был тогда дитя, так что вряд ли его это удивило.
— Но почему он отправил тебя в церковь?
— Прошло время, и эрл женился на молодой орлесианке. Король и прочие из высшего света этого не одобрили, потому что слишком свежа была в памяти недавняя война, но Эамон любил эту женщину. Вокруг меня же в тот момент снова поднялись слухи, будто я незаконнорождённый сын эрла. Это, конечно, была неправда, но такое болтали. Эрлу было всё равно, а вот новой эрлессе — нет. Так что, когда мне исполнилось десять, мне велели собрать вещички и отправили в ближайший монастырь. Эрлесса к тому моменту сделала всё, чтобы жизнь в замке мне опостылела.