Элисса, сдерживая щитом троих скелетов, крикнула защитникам отступать за укрепления. В сумасшедшей какофонии шипения, клацканья, ударов и криков её услышали лишь некоторые. Другие отчаянно продолжали махать оружием, которое впервые взяли в руки несколько дней назад. Алистер громче повторил её приказ и сам жестом отправлял замешкавшихся отступать, прикрывая их от ударов щитом и мечом. Когда ещё один мертвец попытался зайти с фланга и ударить Элиссу, он тут же превратился в глыбу льда. Элисса отбила нападение и оглянулась — Морриган, стоя за последней баррикадой у церковного крыльца, по-прежнему творила заклинания, взмахивая посохом, несмотря на раненую руку.
— Меня нельзя победить, — сквозь зубы процедила она и призвала очередную молнию.
Когда все ополченцы были внутри огороженного полукруга, примыкавшего в стенам церкви, Элисса отправила за ними мабари и позвала отступать Алистера. Он оглянулся на миг, но враги не дали ему передышки и продолжали атаковать. Элисса подскочила к нему и отвлекла на себя половину противников.
— Иди первой, — указал ей Алистер за баррикады. Элисса кивнула и проложила себе дорогу к укрытию. Страж, защищаясь, последовал за ней.
Изнурительному бою не было видно конца. Всю площадь усеяли полусгнившие части тела, некоторые всё ещё трепыхались. Словно постаревшие на сто лет ополченцы, ступая по костям, пытались держать строй, лучники отгоняли от них врагов, но нежити были не страшны стрелы. Мертвецы шли неумолимой стихией, царапали людям лица, впивались зубами в их плоть, пытались вонзить стальные когти в грудь, разорвать на части.
Раненые защитники отступали на церковное крыльцо, где им оказывали помощь. Неспособных ходить утаскивал с поля боя мабари. Число раненых росло, но и количество мертвецов, казалось, сокращалось — из озера их приходило всё меньше. В миги передышек Элисса поглядывала на верхнюю тропу, но оттуда никто не приходил. Хотелось верить, что это потому, что там всё тихо.
Когда последний скелет пал, Стражи впервые за ночь перевели дух, они уже едва стояли на ногах. Конечности поверженных мертвецов всё ещё трепыхались, Элисса старалась не смотреть на них, игнорировать неприятный хруст под ногами и не думать, что когда-то они принадлежали живым людям. Становилось тошно. Но поверхность озера более никто тревожил, и с воды, наконец, повеяло не вонью разлагающихся трупов, а свежим ветерком. Позади начали раздаваться радостные крики.
— А ну-ка не расслабляться! — прикрикнул на всех староста.
Крики стихли, строй снова сомкнулся, готовый к нападению. Кусланд отправила под защитой Чейза одного человека узнать, как дела наверху. Вернулся он с улыбкой — магический туман отступал обратно в замок, а над горизонтом занимался рассвет.
Элисса выдохнула и взбежала по ступеням на крыльцо.
Внезапный стук в дверь заставил селян в церкви съёжиться от страха. Стучали мелко и часто. Воздух в помещении будто замер, все боялись шелохнуться. Только Теган стоял возле двери с обнажённым мечом и прислушивался к звукам снаружи.
Мертвецы ведь не будут стучать? — подумал он. Когда же за дверью раздался спокойный голос, окликивающий его, Теган, уже не думая ни секунды, принялся оттаскивать тяжёлые скамейки и распахнул двери. Перед ним вся в крови, но живая и невредимая, стояла Элисса, а позади все его ополченцы.
— Рассвет занимается. Всё кончено, — легко улыбнувшись, сказала она.
— Друзья мои, — повернулся к селянам Теган. — Солнце восходит, и мы живы. Мы победили!
Церковный зал, до того пребывавший в мертвенной тишине, взорвался от криков. Одни радостно смеялись, другие рыдали от облегчения. Этой ночью никто не умер.
Из-за большого количества раненых церковь и пустующие дома превратились в лазареты. Те, кто ещё мог стоять на ногах, держали дозор у побережья озера и моста к замку. Однако там было тихо, словно этой ночью ничего не случилось.
Жители Редклифа радовались новому дню и по-осеннему тусклому солнцу. Они не могли поверить, что ужасные события, наконец, закончились, и больше не будет мертвецов и смертей. Одни спешили уехать к родне в другие деревни или отправить туда членов семьи, другие заявили, что ни за что не покинут дома, где жили поколениями, ведь теперь все бедствия кончились. Ни банн, ни воины не были в этом так уверены, но переубеждать селян не стали. Им нужна была надежда.
— Поверить не могу, что мы ещё живы! Я уже приготовился к встрече с Создателем! — облегчённо вздыхал один ополченец.
— Думаешь, конец? Серые Стражи объявили Мор. То ли ещё будет.
— Эрл теперь, спаси его Создатель, наверное, будет собирать армию, чтобы с порождениями тьмы воевать. Знаете… если позовёт, пойду! — пообещал себе Томас.
— Ага, с мертвецами справились и с порождениями как-нибудь повоюем, воодушевился его сосед.
Мердок обошёл деревню, высматривая опасность, но всё было тихо. Он проводил молчаливым взглядом соседей, которые направились в таверну праздновать, а сам пошёл в церковь, чтобы вознести молитвы благодарности Создателю за то, что этой ночью Он их уберёг.
Но к радости победы примешалось и немало слёз.
— Тише, всё кончилось, — успокаивала одна селянка другую.
— Кончилось?! У меня и муж, и сын погибли две ночи назад. Это никогда не кончится!
Тела, которые ещё не успели похоронить, покоились в пустых домах. Первым делом следовало сжечь тех мёртвых, которые превратились в нежить. По всей деревне чадили погребальные костры, но никто к ним не подходил. Трудно было вновь воспринимать как соседей тех, кто недавно пытался их убить и кого живые собственноручно порубили на части и без почестей бросили в огонь. Нет, их соседи и родные умерли в тот миг, когда остановились их сердца, и нет смысла искать в порубленной куче останков знакомые черты. Их тел больше нет.
Женщины, которые прятались в церкви, теперь со всей решительностью приводили в порядок деревню, дома, ухаживали за ранеными — это всё, что они могли сделать, чем отблагодарить. Элисса предложила свою помощь. Алистер и Лелиана тоже занялись делом. Стэн считал готовку и уборку рядом с женщинами странным делом для солдата и воздержался, лишь с суровым видом стоял в стороне.
— Он просто не умеет, — хихикнула Лелиана.
— Мужчины — это рабочие, солдаты и ашкаари[1]. Больше никто, — со знанием дела отозвался кунари.
— Женщины тоже могут быть солдатами, так почему мужчина не может освоить другое занятие? — невзначай спросила Лелиана, разрывая подвернувшуюся чистую ткань на полоски.
— Женщины — это жрицы, ремесленники, купцы и крестьянки. Они не сражаются и не могут быть солдатами.
— Серьёзно? Тогда что ты скажешь о ней? — Алистер указал на Элиссу, которая в стороне стирала окровавленные повязки. — Она ведь женщина и сражается.
— …Вероятно, одно из двух утверждений неверно, — отвёл глаза Стэн, не находя объяснения.
— Даже не знаю, стоит ли уточнять, какое, — усмехнулся Алистер, взял пустое ведро и направился к колодцу.
— Я не знаю, как это понять. Наверное, это какое-то свойство Серых Стражей, о котором я не слышал. Мы же не выбираем, кем родиться. Мы просто есть, — попытался оправдаться кунари, но его уже никто не слушал.
Если мой народ когда-нибудь завоюет эту страну, перевоспитать этих людей будет трудно. Они ни во что не ставят принципы Кун, — вздохнул Стэн.
Элисса вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Она устала, очень хотела спать, но только хлопала себя по щекам и не позволяла расслабляться. Пока таинственная угроза в замке не уничтожена, все в опасности, и нужно помочь им подготовиться. Элисса взглянула на Морриган, которая закатала рукав и безуспешно пыталась одной рукой перевязать другую. Кусланд предложила свою помощь, на что колдунья лишь горделиво отвернулась. Элисса с улыбкой приняла это за согласие.
— Если тебе нужна помощь, ты всегда можешь позвать кого-нибудь, — мягко сказала она.
— Если тебя я позову, неужто прибежишь? — закатила глаза Морриган, продолжая попытки перевязать рану самой. Элисса забрала бинты из рук колдуньи.