— Конечно. Мы же товарищи.
— Говоришь ты так, будто должна я быть привычна к таким вещам, — Морриган попыталась отобрать бинты обратно, но Элисса крепко в них вцепилась.
— В Диких землях тебе, наверно, не с кем было дружить. Тебе было одиноко?
Морриган промолчала. Элисса ещё раз промыла кровоточащую рану колодезной водой, затем прижала к ней свёрнутую чистую ткань и, придерживая, принялась перевязывать. Морриган внимательно наблюдала за её сосредоточенными действиями, оставив попытки сделать всё самой.
— Ты смотришь на мир и думаешь, что знаешь его, мне же мир, полный зданий, людей и предметов, был чужим, — вдруг ответила колдунья на ранее заданный вопрос. — Если в компании нуждалась, то с птицами летала да по-волчьи бегала с волками. Вдыхала запахи по-волчьи и по-кошачьи слушала. Я в тени проникала, о коих ты понятия не имеешь. А коли разговора мне хотелось, то к деревьям обращалась.
Элиссе стало любопытно, словно она обнаружила в библиотеке книгу, которую раньше не замечала. Она смутно представила, каково смотреть на мир глазами лесного животного и чувствовать себя его частью. Это было интересно.
— Они отвечали тебе? — поинтересовалась она без капли насмешки.
— Не глупи! — взъелась колдунья, будто её приняли за сумасшедшую, и отдёрнула руку из ладоней Элиссы.
— Больно? Прости, — извинилась Кусланд, и, глядя в её честные глаза, Морриган поняла, что та и впрямь серьёзно.
Никто раньше не пытался поговорить с колдуньей. Лесные животные и мать — вот и вся компания, которую она знала. Звери всё равно оставались зверьми, а с Флемет… говорить было трудно.
— Помню, как впервые покинула я Дикие земли, — задумчиво проговорила Морриган. — За людьми из тени тайком наблюдала, и странными казались мне эти создания. У кареты я даму знатную приметила в блистательных одеждах, каких не видела доныне. Она явилась воплощением богатства, красоты. Я была ослеплена и проскользнула за её спиной в карету, и зеркало нашла там в оправе золотой. Оно сверкало яркими каменьями и было столь прекрасно. Я его к груди прижала и в восторге понеслась домой обратно в Дикие земли, — глаза Морриган, казалось, сияли, точно зеркало, о котором она вела речь.
— Оно ещё у тебя? — спросила Элисса, но колдунья вдруг потупила взгляд.
— Я принесла его домой и показала Флемет. Она разгневалась. Я была ребёнком, не вошедшим в силу, и рисковала разоблаченьем ради прелестной безделушки. И она тогда дала урок: зеркало схватив, об землю вдребезги его разбила, и сердце моё разбилось вместе с ним.
— Как же так? Ведь ты была ребёнком!
Элисса смотрела на Морриган с искренним сочувствием.
— Ребёнком глупым. Флемет, несомненно, права была, избавив меня от наваждения, — демонстративно фыркнула колдунья, но фальшь её голоса выдала её истинные мысли, которые она тут же попыталась скрыть. — Если вернуться к изначальному вопросу, то да — в Диких землях мне было одиноко, однако таков порядок вещей. Порой я думаю, что стало бы с девочкой, которая б владела тем зеркалом прекрасным, но грёзам в реальной жизни места нет. Любовь и красота уходят. В них смысла нет. Во власти же он есть.
— Власть тоже порой уходит, но настоящая любовь остаётся.
Элисса вспомнила семью и опустила глаза.
— Значит, то не власть была. Любовь проходит.
— Значит, то не любовь, — парировала она.
Элиссу и Алистера позвал банн Теган. Он всё утро занимался восстановением обороны на случай нового нападения и принимал доклады от дозорных. Сейчас рядом с ним переминался с ноги на ногу пухлый тавернщик. В битве он не участвовал и только сгодился на то, чтобы перевязывать раненых у дальней баррикады.
— Что случилось? — спросила Элисса, переводя взгляд с тавернщика на банна.
— Ллойд, верно? — уточнил Теган у толстяка и тут же продолжил. — Ллойд утверждает, что сегодня утром, как только угроза миновала, его таверну покинул один постоялец.
— Этого следовало ожидать. Кому захочется оставаться в деревне, полной нежити? — прокомментировал Алистер.
— Ллойд, может, сам расскажешь? — предложил Теган.
— Конечно-конечно, — заискивающим тоном отозвался тот. — Был у меня один постоялец. Эльф. Бервик звали. Платил исправно, да всё сидел на месте. Говорил, что ждёт брата, да только сразу видно — врал. Сегодня его и след простыл, я, значится, в комнату его зашёл, посмотреть, не украл ли… то есть, прибраться, а там письмо под кроватью отыскалось. Забыл, наверное, торопился.
Теган протянул Элиссе распечатанный конверт.
«Молодец. Держись тише воды. Докладывай обо всём, что увидишь и услышишь в Редклифе, особенно о состоянии эрла. Если ему станет хуже или он преставится, немедленно сообщи. Вот аванс за работу»
— Что же это? — удивился Алистер. — Зачем кому-то наблюдать за здоровьем эрла Эамона?
Подписи не было. Элисса покрутила в руках конверт. На нём было написано лишь имя получателя «Бервик», но восковая печать, разломанная пополам, легко соединялась в символ медведя.
— Хоу? — пробормотала Элисса, сложив вместе две половинки.
— Вероятно, печать должна была служить для гонца пропуском, а после быть уничтожена. Однако получатель проявил неосторожность и сохранил письмо, — сказал Теган.
— Без свидетеля это просто бумага, но с чего бы Хоу вообще ввязываться? Какое ему дело до Редклифа?
Элисса была готова поверить, что Хоу причастен ко всему злу на свете, но здравый смысл требовал быть объективной и понять.
— Хоу, может, и незачем, а вот Логэйну, — задумался Алистер. — Только эрл Эамон может дать ему отпор на Собрании земель, и тут он внезапно заболевает. Ты говорила, что Хоу теперь ближайший советник Логэйна. Так может…
— Не торопитесь, друзья мои, — прервал Теган. — Эамон заболел куда раньше, чем начались все эти события. Задолго до Остагара. Именно поэтому армия Редклифа так задержалась и не прибыла туда вовремя.
— А где она сейчас?
— Вернулась обратно и рассеяна по эрлингу. Чтобы её снова собрать, понадобится время, однако сейчас у нас есть куда более срочные дела. Нам нужно попасть в замок и узнать, что с моим братом, — Теган сделал паузу, словно что-то обдумывая. — Я уже заходил туда раньше, но был атакован нежитью, поэтому я ничего не смог узнать. Но сейчас, когда мы проредили их ряды, и с вашей помощью, думаю, у нас получится завершить дело.
— То есть вы хотите сказать, что можете попасть в замок? — удивилась Элисса. — Почему вы сразу не сказали, что есть путь?
Теган горько улыбнулся.
— Я предполагал, что вы сразу захотите туда пойти, а мне нужна была ваша помощь, чтобы защитить селян. Прошу прощения за обман, миледи, — виновато поклонился он.
— А, ничего страшного! — замотала головой Элисса, чувствуя себя неловко. — Я благодарна, что вы избавили меня от такого выбора. Не беспокойтесь!
Теган с улыбкой поднял голову, он вовсе и не чувствовал себя виноватым.
— От мельницы в замок ведёт тайный ход, который известен только членам моей семьи. Дверь открывается моей печаткой, — он показал на своём пальце крупное квадратное кольцо с гербом.
— Тогда нам нужно поспешить и поскорее узнать, что с эрлом, — решительно заявил Алистер, он не переставал думать об Эамоне с тех пор, как они прибыли в Редклиф.
— А-а, — протянул толстяк-тавернщик, который всё ещё стоял рядом и грел уши, хотя вся эта политика для него была как козлу пиво; все обернулись на него, — я же письмо нашёл, принёс, проявил, так сказать, находчивость. Мне полагается за это…
Ллойд потёр ладони и получил от банна серебряный. Сейчас Тегана и Стражей волновали дела посерьёзней.
Они поднялись на холм. Оттуда был хорошо виден замок, и он казался совсем мирным, словно минувшей ночью ничего не случилось. Однако Чейз не переставал скулить, всем видом показывая, что идти туда не хочет. Элисса предложила ему остаться в деревне вместе с Лелианой и Стэном и охранять жителей, но мабари протестующее гавкнул и решительно встал рядом с хозяйкой, чем заслужил похвалу от обычно немногословного кунари.