Но имелись и другие опасности. В темноте с торчащими из земли то тут, то там корнями холмистая чаща была коварной. На лошадях сюда не заезжали, только пешком. Элисса знала эти леса, знала пути и тропинки, но не теперь. Сейчас она рвалась напролом, точно зверь, бьющийся в капкане, поскальзывалась и ударялась. Её мысли метались и не могли сосредоточиться на одном.
Слово матери «Беги!» горело в памяти и как кнут подхлёстывало рваться вперёд, а слово «Прощай» пыталось остановить, вернуть обратно, защищать их, не бросать. Элисса боролась с ним, бежала дальше. Каждый удар ветки по лицу отрезвлял, освобождал от соблазна вернуться назад. Она продолжала бежать.
В темноте Элисса не заметила корень, споткнулась и покатилась по мокрому склону низкого холма, упала в яму и ударилась коленом о камень. Лишь тогда почувствовала, как горят ноги, щёки, ладони. Боль пульсировала. Сил хватило только на то, чтобы сесть. Дункан соскользнул следом и аккуратно приземлился возле неё.
— Ты не ушиблась? — участливо спросил он.
Элисса не отвечала. Она уставилась вниз. Длинные растрёпанные волосы упали на лицо, пальцы впились в мягкую землю. Кровь на них ещё не успела стереться. Кровь отца. Он мог быть уже мёртв, а кровь всё ещё была свежей.
Единственный всхлип сорвался с губ Элиссы одновременно со слезой. Больше она не издала ни звука, но плечи дрожали, выдавая рыдания. Элисса закусила губу. Всё болело, слёзы душили и царапали горло. Дункан с сочувствием смотрел, не зная, чем помочь. Мабари скулил рядом и пытался уткнуться носом в лицо хозяйки, но она отвернулась.
Краем глаза Элисса заметила наверху три дерева, сплетённые вместе тонкими стволами, точно канат. За ними виднелся кусочек звёздного неба. Она узнала место. Поняла, куда принесли её ноги. Она любила его, там красивый вид.
Элисса медленно поднялась, терпя боль и усталость, и тяжёлой походкой поплелась вверх по склону. Снова поскользнулась на влажных листьях и упала на колено. Дункан хотел подхватить её и помочь подняться, но она сделала знак рукой, чтобы к ней не прикасались. Страж оставил Элиссу в покое. Сейчас ей никто не поможет. Она, падая и поднимаясь, сама вскарабкалась наверх и хромой походкой вышла из-за деревьев к обрыву.
Ночь была красивой и ясной. Луна мягко сияла, но меркла перед огромным пожарищем. Замок Хайевер в окружении чёрного леса горел вдалеке как факел. Тёмный столб дыма растворялся в ночном небе. Горел её дом, её жизнь, её семья – всё превращалось в мёртвые угли. Понадобилось так много, чтобы построить это, и так мало, чтобы всё уничтожить.
«Прощай». Элисса стояла на краю обрыва. «Прощай». «Прощай». «Прощай». «Прощай». «Прощай»… нет. «Беги!», «Найди брата», «Беги!», «Я всё сделаю. Клянусь». «Я клянусь»…
— Я клянусь, — неслышно прошептала Элисса.
Она тяжело опустилась на землю и отпустила слёзы. Её верный мабари заскулил рядом и положил голову ей на плечо. Элиса обняла его, зарылась лицом в шерсть и громко зарыдала. В последний раз. Больше она не заплачет, не прольёт ни единой слезинки, пока не найдёт брата, пока не отомстит Хоу, пока не станет Серым Стражем, каким бы мог гордиться отец. В последний раз.
***
Они шли не один час. Погони не было, и утренний лес снова выглядел приветливым и тихим, словно этой ночью ничего не случилось. По расчётам Дункана они давно должны были обойти город. Идти туда и впрямь не стоило, наверняка солдаты Хоу уже хозяйничают там либо совсем скоро начнут. Элисса молчала всю дорогу. Она по-прежнему шла впереди. Дункан пытался спросить, знает ли она, куда идти, но она не отвечала, а лишь продолжала медленно и упрямо переставлять ноги. В конце концов, Дункану это надоело.
— За нами никто не гонится. Стоит немного отдохнуть, пока есть возможность, а потом дойти до ближайшей деревни, — Дункан остановился, Элисса — нет. — Ты меня слышишь?
Элисса не слышала. Она делала один шаг за другим и больше ничего перед собой не видела, кроме необходимости снова переставить ногу. В глазах помутилось, ей казалось, что ещё ночь. Боли не было, но тело с каждым шагом тяжелело, не хватало воздуха. Хотелось снять с себя тяжёлую кольчугу, глотнуть воды, упасть и заснуть, но Элисса шла. После того как Дункан её окликнул, это продолжалось ещё несколько долгих мгновений, пока сознание окончательно не оставило её, и Элисса, так и не осилив последний шаг, рухнула вперёд.
Чейз беспокойно заметался вокруг хозяйки, жалобно лая. Дункан кинулся к ней.
— Что с тобой? Эй!
Элисса тяжело дышала, а лоб покрылся испариной. Дункан попытался перевернуть её на спину, но, коснувшись её плеча, почувствовал на ладони липкую влагу и нащупал обломок стрелы.
— Храни Создатель…
Дункан поднял девушку на плечо и принялся высматривать хоть какое-нибудь ровное сухое место, но везде были сплошь холмы, бугры и ямы.
— Тебе придётся мне помочь, — обратился он к мабари. — Нужно куда-нибудь уложить твою хозяйку.
Псу не надо было повторять дважды. Мабари отлично понимали человеческую речь и славились своим умом. Чейз побежал вперёд и вскоре залаял где-то в стороне. Он обнаружил небольшую пещеру, которая скорее походила на огромную нору, но, к счастью, никакой дикий зверь её ещё не облюбовал. Земля и опавшие листья в ней были сухими, и даже имелся круг, усыпанный золой. Скорее всего, это место использовали для отдыха охотники, и для привала оно подходило как нельзя лучше.
Дункан уложил девушку на подстилку из листьев и открыл её дорожную сумку. Бинты, пучок целебных трав, пустой бурдюк для воды, нож, мешочек сухофруктов, немного серебра, рубашка и тонкий шерстяной плащ — один. Тэйрна обо всём позаботилась, словно знала. Ещё на дне лежал медальон с семейным портретом и кольцо-печатка, которое Элисса в спешке кинула сюда.
Страж расстелил на земле плащ и уложил Элиссу, кое-как стянул с неё кольчугу и принялся расстёгивать сплошь разодранную и испачканную в крови рубашку. Пёс предупреждающе зарычал.
— Успокойся, верный друг. Я не причиню ей вреда, — улыбнулся Дункан.
Чейз, словно поверив на слово, перестал скалиться и сел рядом, следя за сосредоточенными действиями Стража. Дункан намочил платок водой из своего бурдюка, промыл им рану, подцепил короткий обломок стрелы — тело Элиссы дёрнулось — и аккуратно его вытащил. Он растёр в ладонях целебные травы и приложил их. Туго перевязал. Затем достал из своей сумки бутылёк с какой-то рубиновой жидкостью и напоил ей девушку. Потом снова уложил её на живот и укрыл плащом, лежавшим в его сумке.
— Это поможет, — пробормотал он то ли себе, то ли псу.
Элисса почувствовала запах костра ещё до того, как открыла глаза. На миг она подумала про Хайевер, но огонь из камина пахнет по-другому. Хайевер… Она резко открыла глаза и попыталась встать, но плечо отдалось острой болью, Элисса упала на локоть.
Она всё вспомнила, и тяжёлые мысли нахлынули на неё, делая тело свинцовым. Переждав приступ боли в плече, она всё же попыталась сесть. Мабари подсунул голову ей под руку. Элисса слегка погладила его между навострённых маленьких ушей и осмотрела себя.
Плечо туго перевязано. Разбитое колено тоже. Царапины на лице промыты, кровь стёрта с рук. Окровавленная рубашка разорвана, и чистые куски ткани в качестве бинтов уложены в сумку. Новая рубашка лежала рядом с фамильным мечом. Полоска ткани, обмотанная вокруг её груди, не тронута.
Кроме Элиссы и Чейза, в пещере никого не было. Лишь небольшой костерок дымился рядом, а над ним на воткнутых в землю палках коптились полоски мяса, в углях лежала пара картофелин.
Элисса выглянула из-за потолка пещеры в небо. Кажется, было за полдень. Полдень… вчера в это время, она мирно читала в библиотеке под ворчание старого учителя Олдоса. Всего лишь день…
— Хорошо, что ты проснулась.