— Я сделаю всё для того, чтобы ни ты, ни мои дети, ни мой народ не пострадали, эта земля и так достаточно вынесла, хватит! — вскричал и отвернулся, чтобы она не увидела отсутствие надежды в его взоре. — Мы с Димитрием и Асланом соберём войско и будем сражаться до последнего солдата.
Лале почувствовала в его голосе печаль и прикусила губу, чтобы не разреветься, что делала почти каждый вечер, пока укладывала детей. Мальчики выглядели притихшими, старались не тревожить родителей по пустякам, не донимали пустыми играми, проводили своё время в заботах, поочерёдно, по мере своих сил помогая то отцу, то матери. Ей иногда казалось, что сам замок и природа этой чудесной страны что-то предчувствовали и к чему-то готовились. Она внушала себе сотни раз, что Валахия выстоит, что они выживут, что их счастье возможно дольше, чем семь лет, вместе отпущенных им. Но внутри её съедала такая печаль, что впору было выйти на самую высокую башню и кричать от боли, оглашая всё пространство от небес до земли своим воплем о беспомощности и неминуемости судьбы. Но женщина не могла себе позволить быть настолько удручённой, не могла себе позволить своим заунывным видом вгонять мужа и правителя в ещё большее тяжёлое раздумье.
— Мы выдержим, Влад, — пообещала она ему, взглядом приободрив.
Цепеш слабо улыбнулся, и они продолжили свой путь до замка уже молча, каждый погрузившись в свои размышления. Уже там Лале, взяв пару телохранителей и надев на голову капюшон, так что лица практически не было видно, быстрым шагом добралась до городской площади, где торговали. Место встретило её непривычно насыщенными запахами разной природы происхождения, некоторые прилавки напомнили ей её родину, всколыхнув в памяти зыбкой гладью воспоминания о счастливых деньках юности, когда молодой парень из Валахии повстречался с юной девушкой-турчанкой…
Из счастливого плена её мыслей Лале вытянула чья-то цепкая хватка. На руке буквально повисла черноволосая бледная девушка, её взгляд был почти безумен, словно бы она смотрела сквозь пространство, находясь одновременно в двух мирах.
— Госпожа, госпожа, — прошептала она, наконец-то фокусируя свой взгляд на Лале, — король тьмы… несчастье…
Телохранители оттеснили её от «безумицы» и, схватив, тряхнули ту так, что её зубы клацнули, на губах проступил тёмный кармин. Сердце Лале дрогнуло, и она зычным голосом приказала:
— Не трогать!
Воины недоумевающе переглянулись между собой, но приказ исполнили. Девушка с опаской теперь смотрела на госпожу, когда та подошла к ней.
— Как звать тебя? — спросила она.
— Александра, — промолвила та и не спеша, с недоверием взяла из рук госпожи белый кружевной платок, несмело оттерев им свои губы.
Лале медленно опустила голову вниз, увидев, как капли крови окрасили кипенно-белый материал. На душе стало ещё тревожнее. Она обернулась, увидев, что охранники напряжённо всматриваются в каждое движение незнакомки. Жена правителя Валахии подошла к Александре ближе, сделав одновременно жест рукой вверх, как бы предупреждая воинов не двигаться.
— О чём ты говоришь? — Лале внимательно посмотрела на её оборванное грязное платье. — Что за король тьмы?
Её глаза вновь стали как бы стеклянными, и она заговорила:
— Король тьмы грядёт, приведёт за собой армию, которая ждёт его уже многие тысячи лет, которая пойдёт за ним туда, куда он им укажет… — затем как будто спохватилась и замерла, испуганно глазея по сторонам и умоляюще на госпожу. — Я не знаю, что со мной, но как только я увидела Вас, то поняла: Вы — та, которая может это всё остановить.
Она оценила состояние девушки: та была беспомощна, голодна и дезориентирована, не время сейчас расспрашивать её.
— Откуда ты? — сочувствующе спросила она, Лале начинала подозревать, что девушка вообще не знает ответа на этот вопрос, и потому удивилась, когда услышала:
— Из деревушки неподалёку, мой отец прислал меня сюда предупредить Вас.
Лале скептически свела брови к переносице. Она, недолго подумав, приказала Александре:
— Покажешь этот платок страже, укажешь вензель, тебя пустят, на кухне служит Горжетта, подойди к ней, она тебя накормит, покажет бани и определит работу, я найду тебя, как только смогу.
Девушка в благодарность поклонилась и отошла, пропуская Лале и её стражников.
Часовня в замке господаря Валахии.
— Нечастый ты здесь гость, Влад, — отец Илларион вышел из-за колонны и не спеша, бесшумно приблизился к встрепенувшемуся мужчине.
— Думал, здесь один чёрт, — невесело произнёс он, указывая на себя.
Илларион так же невесело рассмеялся в ответ.
— Что в нас водится? — философски промолвил он. — Только Бог ведает, поровну того и другого, больше наносного, впитываем в себя, как губки, поддаёмся настроению толпы, хотя только мёртвая рыба плывёт по течению, живая-то она всегда сопротивляется.
— Трудно идти против всех, особенно когда не понимают, особенно когда осуждают, иногда зуб легче вырвать, пусть и с кровью, чем терпеть боль и ждать, пока воспалятся соседние, — сказал князь пространно.
— Бог так пестовал Иисуса Христа весь Ветхий Завет: это искоренение одного народа в угоду другого, чтобы появился Он… — фраза так и осталась незаконченной.
— Сравниваешь меня с Богом? — он презрительно сморщился, неужели очередной подхалим?
— Нет, скорее, методы Творца тоже не поняли, Он нам Сына, а мы Ему терновый венок и ржавые гвозди в Тело.
Влад повернулся к батюшке и пронзительно посмотрел на него. Тот взгляд выдержал, человек закваски старой, другой, почти что из кремня, прошедший и Крым, и рым, и медные трубы.
— Что думаешь обо мне? — спросил господарь прежде, чем обдумал свой вопрос.
Илларион крякнул и вначале взглянул на свои ноги, а затем прямо в глаза правителю, так, как никто не осмеливался.
— Кто я такой, чтобы судить, — не вопрос, утверждение. — Судим мы сами себя.
Господарь нахмурился, но глубоко внутри испытал облегчение.
— Отпустишь грехи? — спросил, сковырнув что-то в своей душе, то, что сразу же засаднило, напомнив, что живое.
Илларион просиял и хотел было что-то сказать, как в помещение, освещённое немногочисленными свечами, вбежал воин, который тут же поклонился Владу. Он пытался отдышаться, оттирая пот со лба, и, собравшись, заговорил:
— Мехмед объявил войну Валахии, его воинство движется к нам, князь.
Илларион увидел, что Влад сжал губы в тонкую ниточку и отчеканил:
— Собери всех воевод, Аслана, и Вы будьте, отче, всех жду в общей зале, — твёрдо проговорил он и стремительно направился к выходу, его плащ красным подбоем всколыхнулся, обдав церковника резким порывом воздуха.
— Только приди, князь, не забудь, тебе сейчас только церковь и может помочь, — прошептал он и перекрестил его спину.
Общая зала замка князя Дракулы.
Влад мрачно осмотрел всех присутствующих: Аслан, Раду, Димитрий, Илларион, ещё десяток наиболее приближённых бояр и воевод. Его трон возвышался перед ними, они же сидели на скамьях, слушая доклад разведчика.