«За одну только мысль об этом надо держаться», — её стоны рождают в нём волну разрядки, проходящей через всё тело, бьющей наотмашь в голову до полного секундного беспамятства, до счастья на коже от сознания того, что тот, кто тебе нужен, рядом с тобой и вас не удастся разлучить никому, даже смерти.
Лёгкие затухающие поцелуи, ласка нежных рук, объятия… Когда Лале заснула, Влад оставил её, нежно поцеловав в лоб. Он оделся, снарядившись для боя; проверив меч и подпругу коня, господарь Валахии, ужасный колосажатель, уехал в ночь, туда, где его уже ждали, до этого дня изучая каждый его шаг.
Комментарий к Глава 5.
* - имя, данное Лале при крещении
========== Глава 6. ==========
Непроходимые Валашские топи. Ночь.
Влад нёсся быстрее ветра по размытой дождём дороге. Окружающие его деревья стояли нерушимой стеной, сопровождая его путь треском разгулявшейся стихии. Вот-вот. В воздухе чувствовалось предстоящее ненастье, холод пытался объять разгорячённое поездкой и принятым разрешённой дилеммой тело мужчины. Решимость. Твёрдая. Непоколебимая. На заднем плане сознания мелькали мыслеобразы Лале и детей. Горечь оттого, что им не защититься теми силами, какими располагает Валахия. Понимание, что и это тоже не выход.
— Байки отца Иллариона, — прошептал он.
«Несусь во тьму, неизвестно куда, неизвестно зачем, — рассуждения не отрезвляли, ведь армия Мехмеда на подступах. — Что? Что я пытаюсь сделать? — и как ответ самому себе же, — Хоть что-то».
Лес вокруг чернел и становился непроглядным, луна и не думала появляться из-за сурово насупившихся туч, тёмных, как вороново перо, словно бы пытаясь скрыться от Влада, не желая разочаровываться в самом прекрасном и преданном рыцаре Валахии.
Цепеш пришпорил коня, и тот в бешенстве надсадно закусил удила. Как долго он скакал, мужчина не мог сказать, но неожиданно понял, что оказался на месте. Его словно бы что-то подстегнуло изнутри. Предчувствие безысходности и в то же время ощущение правильности выбора не потому, что есть из чего, а потому, что это единственный путь, по которому суждено пройти.
Басараб долго вглядывался в неприступную громадину деревьев. Лесная чащоба. Вход есть, но будет ли выход? Именно здесь находили обглоданные скелеты турецких воинов и лазутчиков, их обмундирование и оружие. И почти никогда местных. Те знали здешние непроглядные и смертельно опасные топи, свои бы не сунулись.
Влад спешился, конь тревожно фыркнул и уткнулся в плечо хозяина большой мордой, дыша горячим дыханием, неожиданно даря какую-то уверенность. Господарь Валашской земли глубоко выдохнул, и за его широкой спиной сомкнулись ели могучими лапами, укрывшие своего хозяина.
Влад изумился тому, как тихо было в этом месте, трещали только ветки, пока он пробирался сквозь них, и валежник под ногами. А когда он вышел на поляну, то вместе с ним вышла и луна, словно бы смилостивившись над созданием света и наконец вспомнив, что её предназначение в том, чтобы освещать путь всех странников на земле, быть спасительным светилом в ночи.
Мужчина вынул меч из ножен. В тишине это было подобно грому с неба. Он замер, повернувшись вокруг себя, и вновь взглянул в кусты. Ему показалось, что они чуть шевельнулись или это тень так легла. Но инстинкты воина ему не врали. Тень медленно начала двигаться, отделяясь от громады листьев. Не думая, обученный в превосходстве владению мечом, Дракула вскинул его в оборонительном жесте. Тень остановилась, но не колебалась, а будто бы надулась, приобретая с каждой секундой объёмные очертания, пока перед взором Влада не возник высокий, хрупкий на вид человек, сильно иссохший, с бледной кожей, посеребрённой светом луны.
— Ты воевать пришёл? — спросил он, в сухом шелестящем шёпоте слышались неприкрытая ирония и удивление.
Мужчина понял, что, если он не сложит меч, его даже слушать не будут, не оставят шанса, его нейтрализуют, и так, что он даже сам не сможет понять, как очутится по ту сторону Яви. Влад осторожно положил меч в траву и так же не спеша встал, демонстрируя собеседнику готовность к разговору и мирные намерения. Визави улыбнулся, демонстрируя ряд кривых острых зубов, глаза блеснули жёлтой отравой. Дракула сомкнул челюсть и сжал ладони в кулаки.
— Пришёл говорить, — твёрдым тоном сказал князь.
— О чём? — вновь изумление, и с присвистом добавив: — Я с едой не разговариваю.
В душе мужчины поднялась волна безотчётной отваги: за плечами была его семья и народ Валахии.
— Еда безропотно идёт к тебе на стол, еда глупа и не понимает, кто ты, ощущая только твоё зловонное дыхание и первые три секунды боли, потом ты пускаешь яд в её кровь и высасываешь жизнь - всю, без остатка, — мужчина огляделся, увидел свежих жертв и показал на них рукой, — а судя по твоему неубранному столу, ты поел недавно, значит, меня не тронешь.
Тихий, шершавый, скатывающийся, как нитки в клубок, смех.
— Так если ты это понимаешь, может, и знаешь, кто я такой? — произнёс человек, а Влад почувствовал себя мышкой в мощных лапах хитрой кошки.
— Стригой, вампир, кровопийца, вурдалак, неживой, название тебе — проклятый, тот, кто вечно скитается в ночи, и тот, кто вынужден пить кровь, чтобы поддерживать своё жалкое существование, — выдал он, понимая, что его могут убить.
Объёмная тень задрожала от гнева, черты и без того страшного лица исказились.
— Ты смелый, — шелест голоса был почти не слышен, но Басараб разобрал.
— Когда у тебя за спиной семья и народ… — начал было Влад.
— Так ты решил принести себя в жертву? — насмешливо и тут же с презрением добавил, будто то выплюнул: — Дурак…
— Может, и дурак, — смело возразил мужчина. — Но я пришёл к тебе, чтобы ты помог мне…
— Зачем тебе моя помощь, а, Влад Дракула, сын дьявола, ты и без меня неплохо справляешься, сколько душ ты загубил, сколько умерло, скольких ты посадил на кол?