— Я долго ждал, — заволновался Раду, тёмно-синие глаза со страстью обвели лицо любовника.
— Я знаю, — подтвердил Мехмед и притянул того для поцелуя, зашептав, — я помню всё, ни с кем не было так… — его голос захрипел и затрепетал, воздух вокруг пропитался вожделением, руки сами притянули к себе упругое стройное тело, приласкав затылок, притянув к своему лбу. — Но сейчас не время, — сказал султан, словно бы уговаривая сам себя.
Мехмед прошёл к балконной двери и, толкнув её, прошёл в нишу, оттуда открывался вид на поле сражения. Люди были похожи на маленьких оловянных солдатиков, отчаянно сражающихся с желанием жить, несмотря ни на что. Он притянул к себе Раду.
— Ты встанешь во главе Валахии, тебе будет принадлежать это всё, — Мехмед смотрел на поле брани так, как будто это была шахматная доска. — Ты будешь господином этой земли.
— Ты убьёшь Влада? — этот вопрос не должен был прозвучать, но тем не менее Раду озвучил его.
Мехмед тяжело вздохнул и не сразу повернулся к возлюбленному.
— Ты скажи, должен он жить или нет, — предложил тот, его взгляд был серьёзен, а Раду показалось, что из него выкачали весь воздух.
Султан положил руку на его щёку, ощутив, как похолодел брат валашского господаря.
— Я не хотел тебя ставить перед таким выбором, — смягчился тот.
— Дело решённое, не так ли? — задал риторический вопрос Раду.
Мехмед взял его за ладонь и сжал, оба ощутили пронизывающий холод каменной балюстрады.
— Что это? — встрепенулся валашский мужчина и указал султану на чёрный морок, с бешеной скоростью покрывающий долину.
Правитель Османской империи с ужасом смотрел на открывшуюся картину.
— Что это? — спросил он, стараясь совладать со своим голосом: закалённый в боях и не раз, мужчина сейчас не знал, что происходит.
Морок осел тёмным, плотным, колышущимся маревом на поле и сконцентрировался в чёрные фигуры, оплывшие края сфокусировались в нечто уродливое.
— Demoni…** — прошептал Раду потрясённо.
— Что? — непонимающе переспросил Мехмед.
— Это силы зла, и, судя по тому, на чьей они стороне, Османам не поздоровится, — задышав глубже, он взглянул на султана.
— Что это? — правитель увидел неподдельный ужас на лице своего любовника, и ему передалось его состояние.
— Влад Дракула воспользовался силой, дарованной ему нашим родом.
— Я доведу начатое до конца… — Мехмед решительно смотрел на творящееся на поле.
— Нет, — возразил Раду. — Мы забираем Лале с детьми и уходим.
— Мехмед никогда не отступает от начатого, — ответил тот о себе в третьем лице и сомкнул челюсть до хруста. — Загляни к Лале, что-то она там долго.
Раду отошёл к дверям спальни и заглянул туда. Но комната была пуста, сбежавшие очень торопились, оставив после себя ворох одежды, разбросанной в беспорядке на полу и кроватях. Мужчина похолодел. Он решительно вошёл в помещение и широким шагом двинулся от одной стены до другой, как будто от этого действия могло что-то измениться. Он заметил, как колыхнулся на стене расшитый золотом гобелен. Раду отдёрнул плотную ткань, и в нос ударил застоявшийся запах, открылся вид на узкий проход, который заканчивался лестницей с крутыми ступенями.
Раду выбежал из спальни и выкрикнул:
— Лале сбежала.
Мехмед, развернувшись, гневно поднял бровь:
— Не смогла далеко бежать, догоним.
Конюшня монастыря. Ближний выход.
Но они ошибались. Лале удалось продвинуться и совершить дерзкую вылазку за пределы стен основного здания монастыря, и вскоре она и дети прятались у конюшен. Судя по количеству турок, занявших их рубеж, их цитадель и последнюю надежду, выбраться будет очень нелегко. Она взглянула на сыновей, и её сердце сжалось от боли.
«Не сейчас», — подумала она и вновь посмотрела из-за укрытия, представлявшего собой небольшое ограждение.
Заржали лошади. А она лихорадочно соображала, как же им выбраться. Женщина вспомнила, что Влад показывал ей карту монастыря, а отец Илларион говорил о тайных тропах. Лале похолодела, потому что о них знали теперь и их враги. Раду наверняка рассказал всё Мехмеду.
— Мама? — Михня затронул её руку.
— Да, сынок, мама ищет выход, — Лале вспомнила, что где-то близ конюшен был тайный лаз, узкий, но всё же они смогут выбраться.
Турецкая речь стала ещё ближе. Троица, не сговариваясь, сжалась в тугие, напряжённые комки. Мужчины энергично переговаривались. Они искали их. Дождавшись, пока они уйдут, Лале высунула голову и поняла, что это их возможный шанс.
— По команде, мальчики, — прошептала она и кивнула головой.
Они вскочили на ноги и, согнувшись пополам, перебежали к укрытиям из бочек вдоль внешней стены. До встроенной башни было рукой подать, а значит, и выход был близок. Женщина не знала, что будет дальше, но она должна была предупредить мужа о предательстве.
— Я бы не советовал дёргаться, — прозвучал голос Раду сверху.
Лале обречённо всхлипнула и подняла голову, прижав к себе сыновей.
Поле битвы. Если приняли близкие…
Тёмные воины передвигались хаотично; появившись, они словно бы разрезали воздух, ставший вдруг неожиданно плотным, удушливым. Запахло тленом. Влад поморщился, и его взгляд упал на Аслана. Тот, казалось, всё понял.
— Влад, — прохрипел он, и зелень его глаз всколыхнулась, став влажной, как лиственный лес после дождя, — что ты наделал?
— А что мне оставалось делать, друг, м? — голос Влада стал глухим, густым. — Мне было неоткуда ждать помощи, ты же видишь: численное превосходство на стороне Османов, нас не поддержал ни один европейский монарх в страхе, что гнев султана прострётся и на их земли, не понимая, что, если они пройдут через Валахию, они пройдут по всей Европе, война коснётся каждого, мы для них просто разменная монета.
Аслан застыл.
— Ты боишься? — осторожно спросил Дракула.
— Их — нет, — твёрдо проговорил он, не сводя взгляда с друга. — За тебя опасаюсь, мы столько всего прошли вместе, я видел тебя разным, но сейчас… — он чуть умолк, а Влад ожидал, что же он скажет, — ты сам не свой, как будто…
Князь невесело усмехнулся.
— Душу продал? — отозвался он после непродолжительной тишины.
— Ты бы мог найти помощи у… — Аслан осёкся, когда его взор скользнул по острой, как бритва, челюсти.
— У Всевышнего?! — сарказм и горечь. — Как видишь, — он развёл руками по сторонам, — откликнулась только Тьма…
И тут же отовсюду послышался шёпот: «Наш, наш…»
— Я с тобой, даже если теперь и они твой народ, — Аслан кивнул головой в сторону тёмной армии, наступающей на оцепеневших от ужаса турок.
Влад облегчённо вздохнул и глянул по сторонам. Димитрий сомкнул зубы, стараясь не смотреть на господаря, а отец Илларион молился с закрытыми глазами. Дракула посмотрел на небо, которое ещё сильнее затянуло тучами, оно стало более тяжёлым и теперь давило на него. Пахло потом и кровью. Терпеть второе было невыносимо, приходилось сдерживать себя, чтобы не впиться в чью-то глотку, зубами рванув тонкую плоть, не упиться досыта, не убить никого. Близкие в бою так или иначе приняли его: они чувствовали, что он принесёт им победу. Валашские воины плечом к плечу с тёмными отвоёвывали себе пядь за пядью своей же земли, тесня турок к выходу из долины, преимуществом было и то, что те отодвигались к лесам и топям. Турки всё ещё крепились и продолжали сражаться, но с ними не было султана, а на противоборствующей стороне воинство возглавлял сам князь.