— Без меня трое, — чуть подумав, ответил Влад, — два офицера и прапорщик.
— Классический вариант, — усмехнулся Макс. — Поплутаем в трех сосенках?
— Попробуем, — кивнул Денис. — Теперь так. Мне требуются полные данные твоих приятелей и, желательно, побыстрей.
— Не проблема, все сделаю.
— Вы решили сегодня выпить?
— Ну да, надо же человека помянуть.
— Тогда внимательно слушай инструкции.
Глава 7
Евграф Аристархович в негодовании расхаживал по кабинету, громко сокрушаясь.
— Ну как же так, как же так! Из-под самого носа офицера утащили! Бестии, право слово, бестии!
— Впервой, что ли? — буркнул Туманов, покачиваясь на мягком стуле.
— Илья Петрович, голубчик, скажите, что теперь делать-то надобно?
— В настоящее время три группы рыщут в поисках татарского следа. Как вернутся, обсудим диспозицию.
— Да, да, — кивнул полковник. — Я второй эскадрон тоже в розыск выслал — возможно, в ближайших селеньях что-нибудь видели.
— Непременно видели, однако, не скажут.
— Да уж, бестии, право слово, бестии.
— А нам и не надо, — спокойно заключил Илья Петрович.
— Что вы имеете в виду?
— Амонат.
Евграф Аристархович замер на полушаге.
— Ермоловщина?
— Да хоть и так, если угодно. Алексей Петрович в подобных делах поболее нашего понимал.
— Завидное уважение, — ревниво изрек полковник.
Туманов оживился.
— А как прикажете? Он за каждого солдата с горцев три шкуры драл! Те, когда русский барабан слышали, сами со скал прыгали. А которые не успевали — с русскими штыками знакомились. «На стороне воевать легко, — говаривал он, — а когда война приходит в твою саклю, диспозиция уже меняется».
— Вы так рассказываете, будто сами слышали.
— Я, разумеется, в те времена под стол пешком ходил, но старики все в точности передали, — Илья Петрович побряцал ножнами висевшего на боку палаша, — вместе вот с этим…
Евграф Аристархович остановил его жестом.
— Ну, полноте, голубчик, полноте. Опальный генерал, декабристов поддерживал и все такое. Не будемте.
— Не будем, — кивнул Туманов. — Пушкин, между прочим, тоже поддерживал. И тоже на Кавказе бывал. И Марлинский, и Лермонтов.
— Увольте, голубчик, увольте. Что ж у вас все примером-то: дуэлянты да бунтари. Не будемте.
— Не будем, — вновь согласился Илья Петрович. — Кстати, Лермонтов в драгунском полку служил, в Нижегородском, у наших соседей. С отрядом охотников на дела ходил.
Евграф Аристархович недовольно поморщился.
— Ну, и замечательно. Давайте, однако ж, о своем полку попечемся.
— Что я и предлагаю. Амонат и размен. У нас, к прочему, тело татарина имеется. Полтора к одному — неплохие условия.
— Что значит — полтора?
— Один живой, другой дохлый, — пояснил Туманов.
Полковник брезгливо скривил губы, чем добавил к уже сморщенной гримасе выразительный штрих (наверное, так выглядит человек, укусивший зеленое яблоко и наступивший на гвоздь одновременно).
— Фу, как вульгарно, право. Зачем же вы эдак — люди, все-таки. Ну, да Бог с ними, — быстро отошел он, махнув рукой…
— Аллах.
— …Тем паче. Ну, допустим, возьмете вы кого-либо в залог. Почем знаете, что этот человек имеет отношение к похитителям?
— Тут многие — родственники меж собой, иль кунаки. Хотя есть и враждующие. Мои драгуны сейчас выясняют, сквозь чей аул татары шли. Овцу ведь откуда-то взяли? Не с гор же ее притащили. Засаду, имейте в виду, тоже обстоятельно подготовили: с местом ознакомились, наблюденье провели, не в один день, я думаю. Значит, у кого-то останавливались. Обязательно есть связь с аулами, обязательно.
— Ну, хорошо, — сдался полковник, — будь по-вашему. Планируйте набег тремя эскадронами.
— Благодарю, — кивнул Илья Петрович, поднимаясь.
— Сил хватит?
— Вполне.
— Может, запросить пехоту?
— Мы сами по-пехотному умеем. К тому же, аулы мирные, все будет ладно.
Алексей волновался необычайно. Первое дело, и сразу — в ночь. Тут бы днем не оплошать, а в темноте — куда уж. Прошка вернулся из разъезда, сообщив обнадеживающую новость. В одном из мирных аулов видели двух татар с пленным русским офицером. Более того, указали дом, куда они заезжали. Туманов немедля поинтересовался, от кого получены сведения. Прошка успокоил его, сознавшись, что за шпионскую информацию, отдал местному юноше коня (того, что добыли в погоне). Илья Петрович скептически на это хмыкнул, но велел готовиться к набегу.