Сопроводив галопирующего командира растерянным взором, Илья Петрович пришел в себя и вскинул руку вверх. Драгуны тотчас встали.
— Изготовиться к пехотному бою, — сказал он резко (но негромко). — Коней в укрытие. Рассыпаться по флангам. Живо!
Алексей спрыгнул с Леденца и загнал его в чащу.
— Полагаете, за ним кто-то гонится? — спросил он, прячась за дерево.
— Вполне вероятно, — присел за куст Туманов. — Выстрелы в ауле слышал?
— Разумеется.
— Думаю, наш смельчак вылетел на позиции мюридов. Слава Богу, счастливо. Теперь от них можно ожидать короткой погони. Захватить полковника из русского авангарда — не славное ли дело? Они любят подобную лихость — могут позариться в ущерб осторожности.
Не успел он закончить фразу, как на тропу выскочили три конных горца в темных бешметах. Очевидно, они уж собирались повернуть обратно, потому что, озираясь по сторонам, быстро замедляли шаг. Бородатые их лица мрачнели от досады.
— Огонь! — громко вскрикнул Туманов и спустил курок.
Десятки залпов громыхнули разом. Алексей целил в первого всадника и, надо думать, не промахнулся, потому, как тот бездыханно упал на землю (как, впрочем, и остальные), но можно ли узнать свою пулю средь дюжины других — стреляли все, и всяк считал себя удачным… Дело кончилось, едва начавшись.
— Итог засаде — три убитых, — довольно сказал Илья Петрович, выходя из укрытия. — Осмотрительность — умней лихости, запомни это, друг мой.
Алексей прилежно кивнул.
— Неужели они не заподозрили, что могут попасть в засаду иль выйти на штыки?
— Говорю же — азарт, геройство. И потом, они, верно, тоже заметили, что кобыла понесла, рассчитывали, что мы еще далеко.
Со стороны лощины уже спешили на подмогу драгунские отряды. Командир второго эскадрона подъехал к Туманову, с завистью оглядывая мертвых горцев.
— Прими, брат, поздравленья. Счастливо начал.
— Желал бы я счастливо кончить, — невесело усмехнулся Илья Петрович. — А, к слову, не встречался ли тебе наш командир Аника Аристархович?
— Ну, как же — проскакал галопом, чуть не сшиб, уж верно, торопился с донесеньем к генералу.
— Сдается мне, что — много дальше…
И вновь широкогрудые тяжеловозы выдвинулись в авангард колонны, на сей раз, вместе с пехотой. Расположив орудия на опушке, что смотрела в аул, артиллеристы взялись за дело. На головы мюридов щедро посыпались ядра и гранаты, которые бомбардиры успевали распудривать с удивительной ловкостью. Земля забурлила, словно грязевый источник, в небо взвились дымные облачка.
— Хобот вправо, — командовал пожилой артиллерист, припав к станине. — Еще чуток… еще… и ладно.
— Левей, левей… от так, от так, — указывал другой, примеряясь к затыльнику соседнего орудья…
Не выдержав плотного огня, горцы оставили оборонительный вал и отошли за крайние сакли. Выстрелы оттуда зазвучали смелей — стены были хорошим от картечи укрытием.
— Давай туда, прям за дома, — кричали пехотинцы.
— Пошто не дать — дадим, — степенно отвечали начальственные фейерверкеры.
— С нашим удовольствием, — вторили им шустрые бомбардиры.
Ядра посыпались вглубь аула. Было видно, как взрыхлялись земляные крыши саклей, взлетали щепками дворовые заборы. Татары забегали муравьями и выкатили в сады несколько орудий. Через полминуты из дул их вырвались белые облачка. Теперь земля взметнулась близ опушки.
— Ну, это уж никуда не годно, — сказал Туманов, когда ядро шлепнулось саженях в двадцати от эскадрона. Пора бы нам…
— Рассыпать цепь! — опередили его пехотные офицеры.
Солдаты, поправляя мешки за спинами, потянулись вширь.
— Приготовиться на ура! — раздалось в боевых порядках.
Служивые оскалили штыки.
— Вперед, в атаку!
Нестройные линии всколыхнулись, подобрались и, чуть помедлив, двинулись к аулу. Сначала молча, копотливо, потом быстрей, ухватистее, тверже.
— Ура, — послышалось негромко слева.
— Ура, — отозвалось и справа.
— Ура! — тихонько занялось посередине.
Из аула громыхнули выстрелы, в цепи появились первые бреши.
— Ура-а! — взвилось дружным хором. — Ура-а! — взрычали порядки. — Ура-а! — изрыгнули ружья горячий свинец.
Алексей ерзал в седле, наблюдая за делом.
— Помочь бы им, а? Помочь бы ребятам. Мы ж быстрые, мы мигом пронесемся!
— До первых саклей доскачет лишь половина, а на улицах — ляжет и другая, — без эмоций ответил Илья Петрович. — В кого легче попасть: в коня иль в человека?