…Шумно опустившись на бетонную полосу, грузный исполин сбавил обороты и покатился в дальний конец взлетного поля, где уже томилась ожиданием колонна военных «Уралов».
Погрузка и разгрузка для спецназовцев столь же привычны, как тренировки в спортзале или стрельбы в тире. Выстроившись в живые цепочки, парни, шутя, раскидали многие тонны груза по кузовам подъехавших машин. Суровый полковник с легкой сединой в усах — командующий сводным отрядом СОБРа — быстро проверил людей и оружие и подал сигнал к началу движения. Колонна, изрыгая клубы сизого дыма, медленно потянулась в ночной город.
Провинциальный Моздок не понравился Денису. Обычный райцентр, каких в каждой области десятки. На центральных улицах — трех-пятиэтажные дома, на окраинах — избы. Кое-где, правда, встречались кафе, ресторанчики, даже кинотеатры (целых два). Примечательно, что, несмотря на разгар новогодних праздников, по городу не шатались толпы подвыпившей молодежи. Взыскательный осетинский уклад действовал лучше целой армии постовых.
К месту новой дислокации добрались быстро. Им оказалось небольшое овощехранилище, ангары которого спешным образом освободили от лука, заставив двухъярусными солдатскими кроватями. Кто-то сказал бы: «какой ужас», а спецназовцы после пяти часов самолетного заключения сочли эти условия едва ли не курортными. Денис занял нижнюю койку, Стасу досталась верхняя, «молодежная».
— Когда буду подниматься, обязательно наступлю тебе на ногу, — процедил он недовольно.
— Сам же говоришь, что мое место плохое. К чему, спрашивается, нервничать?
— А лучше, на руку.
— Вот видишь, как мне не повезло.
В дальнем углу ангара, где под потолком тускло мигала длинная люминесцентная лампа, слышались хриплые, не совсем трезвые голоса. Друзья из любопытства оглянулись.
— Пойдем, посмотрим, — кивнул Денис.
— Иди, если хочешь, а мне еще «Сферу» надо подогнать.
— Ага. Я быстро…
На втиснутом меж коек табурете уместилось немногое: наполовину выпитая бутылка водки, солдатская кружка, банка тушенки, граненый, накрытый кусочком хлеба стакан. Вокруг на тощих матрасах сидело трое небритых бойцов в прожженных, неимоверно грязных камуфляжах. К каким войскам они принадлежали, понять было сложно, да и имело ли это значение. Говорил один, с красными, как помидоры, глазами.
— Там, мужики, конкретный ад, — махал он руками перед собравшимися спецназовцами. — Из граников, из минометов, из пушек… Охренеть! Машины горят, боекомплект рвется, башни отлетают, как пробки, солдаты валятся штабелями, командиры шалеют… Короче — Курская Дуга.
— У них и пушки есть? — спросил кто-то из собровцев.
— И пушки, и танки, и самолеты. Они ж нашу технику у себя оставили — армию можно вооружить. А мы туда по-походному вошли… В общем, трупами все улицы застелили. Была бригада — нет бригады. За одну ночь около тысячи человек положили.
— Врешь?! — вырвалось у кого-то.
— Может, вру… Может, и больше.
— Не врет! — раздался сзади твердый мужской голос. К кроватям подошел высокий рыжеволосый капитан в застегнутом наглухо бушлате. — Здорово, мужики, — сказал он хмуро и опустился на матрас. — Я из штаба группировки, знаю цифры не понаслышке. Все обстоит еще хуже, чем вы рассказываете.
— То-то и оно, — кивнул красноглазый, протягивая штабисту кружку. — Помянете?
Капитан, согласно кивнув, выпил, не морщась. Чуть помолчав, продолжил.
— Мы оказались не готовы к масштабным боевым действиям. Думали, все будет, как обычно: побряцаем оружием, попугаем, и чеченцы успокоятся. А они устроили нам конкретную войну, по сравнению с которой, Афган может показаться легкой прогулкой. Теперь сами не знаем, что с этим делать. Пока стягиваем войска со всей страны. Чечню тремя бригадами не успокоишь. Здесь понадобятся дивизии. Зачем мы вообще сюда сунулись, идиоты! — неожиданно резко закончил он и, встав с кровати, нервно одернул бушлат. — Извините, мужики, пойду я. Друг у меня там остался. Трупы своих забрать не можем. Дикость, мать ее! Извините еще раз. Счастливо…