— Значит, ты вовсе не ешь людей? Но зачем тебе тогда девушки?! — вскричал рыцарь, вспомнив сероглазую дочь купца. — Это просто такая жертва? Что же ты с ними делаешь? Сжигаешь?!
— Зачем же? — сказал Дракон. — Спустись в город, и ты узнаешь ответ на этот вопрос. Как и на многие другие. Тебе так или иначе придётся надолго там задержаться. Я не позволяю таким, как ты, покидать этот город.
— Я должен там жить? — спросил окончательно сбитый с толку рыцарь. Всё, просто всё было не так. Он чувствовал себя новым, слабым, беспомощным, как дитя, и хотел теперь только постичь тайну, которую скрыла эта страна.
— Да, — изрек Дракон. — Если тебя сейчас не убьёт страх, отчаяние или глупость, тебе помогут построить дом. Если захочешь, ты сможешь жениться на девушке, которую принесут мне в дар, когда в приречном краю взойдут ландыши.
Рыцарю снова явились серые глаза, толстая ржаная коса, лукавые взгляды из-под ресниц. Теперь он понимал истинное значение этих взглядов.
— Так я поеду, — сказал он.
— Как твоё имя, рыцарь? — спросил Дракон.
— Томас фон Винтерборн.
— Некоторые воины пытались победить меня обманом, Томас фон Винтерборн. Завоевать моё доверие и как-нибудь меня убить. Я убиваю всех таких людей. Сжигаю заживо. Запомни это.
Рыцарь кивнул и тронул поводья, разворачивая коня. Через несколько шагов он остановился и, не оборачиваясь, спросил:
— И всё же… Зачем ты берёшь у людей их дочек, если девушки тебе, в сущности, ни для чего не нужны? И что же ты ешь, о Дракон, если не ешь людей?!
— Тебе придётся дойти до ответов своим умом, — сказал Дракон.
Отъехав подальше от обиталища Дракона, Томас фон Винтерборн спешился и повёл коня под уздцы, чтобы полюбоваться на сокровищницу пещер — золотистые свечи, колонны и стены, усыпанные гнёздами самоцветов. Всё, что так долго гнало его по горам и долам этой страны, не давая остановиться, передохнуть, подумать — отчаяние, осужденье, страх — теперь покинуло его, улетучилось без следа. Душа его была спокойна. Если поспешить и не останавливаться на привал, он успеет добраться до дома с хвощами на крыльце как раз к полуночи.