В последующих письмах Дугласу писатель довольно подробно изложил содержание своей будущей книги философских эссе, условно названной им «Заметки о жизни» или «Формулы, которые называются жизнью». Он предполагал открыть первую часть книги статьей «Основная трагедия жизни», дальше должны были следовать эссе — «Миф реальности», «Миф индивидуальности», «Миф созидательной силы человека», «Миф собственности», «Миф свободной воли», «Миф индивидуального мышления», «Миф о безусловном зле невежества», «Нравственность и безнравственность», «Необходимость ограничения», «Миф о безупречном социальном порядке», «Миф смерти».
Вторая часть книги называлась «Некоторые отличительные черты созидательной энергии, как они выражены на земле» и должна была состоять из шести глав: «Сущность желания», «Сущность изменения», «Сущность красоты», «Свойства сострадания», «Необходимость тайны», «Компромисс, называемый справедливостью». Завершалась книга главой «Неизбежное уравнение», в которой писатель намеревался «суммировать все предшествующие наблюдения и выводы». Кроме того, Драйзер хотел еще ввести в книгу главу, условно названную им «Нынешние границы человеческого ума» или же «Человеческое мышление».
Элен вспоминает, что, работая над этой книгой, Драйзер «начал собирать научные данные, факты, вырезки из газет и журналов, которые проливали свет на его интерпретацию жизни или подкрепляли один из его тезисов… Он намеревался подобрать данные и примеры, наилучшим образом поясняющие его выводы…» Писатель искал факты не только в окружающей его жизни, но и в последних достижениях науки — химии и биологии, астрономии и психологии. Труд этот занял многие годы, но так и не был закончен автором и остался неопубликованным.
В конце 1934 года Драйзер снова встретился с Менкеном и возобновил с ним личные отношения. Конечно, не могло быть и речи о прежней тесной дружбе, однако между ними установились достаточно доверительные отношения. Когда в январе 1935 года Драйзеру предложили баллотироваться в члены национального института искусств и литературы, он спросил совета у Менкена. Тот ответил в своем обычном стиле, что Драйзеру, мол, «оказывают великую честь, и если бы вы были достаточно признательным человеком, то сразу же прослезились бы. Национальный институт искусств и литературы объединяет всех «величайших» писателей нашей страны… Один из наиболее «выдающихся» — Хемлин Гарланд, чьи попытки принизить значение «Гения» вы можете вспомнить. Эти «великие» мужчины и женщины предлагают теперь возвысить вас до своего собственного уровня, и я думаю, что вы должны быть преисполнены благодарности».
Несмотря на повторные попытки привлечь его в число членов института, Драйзер последовал совету Менкена и отказался дать согласие баллотироваться.
Узнав о состоявшейся встрече Драйзера с Менкеном, Джордж Дуглас прислал письмо, в котором так охарактеризовал критика: «Менкен теперь, когда он пишет для Херста, издевается над всеми авторами, которые выступают с идеями и теориями в области экономики. Что же, он сам отнюдь не созидающая сила и давно уже утратил все идеи». В своем ответе Драйзер полностью согласился с такой оценкой Менкена: «Он всегда был критиком с чисто материалистическим подходом к окружающему миру. Я говорил ему об этом, и мы никогда не приходили к одной точке зрения и все еще не можем прийти. Правда, мы снова на дружеской ноге. Он был здесь на днях, и мы будем и впредь время от времени встречаться и беседовать, но ваши выводы абсолютно правильны».
Разногласия между Драйзером и Менкеном не замедлили сразу же проявиться. Узнав, что Драйзер ходатайствовал о снисхождении для Эдвардса, так как считал его жертвой социальных условий, Менкен высказал противоположную точку зрения. «Правда заключается в том, — писал он Драйзеру, — что общество, вероятно, поступает в основе своей мудро, отправляя своих Эдвардсов на смерть. В конце концов, они совершенно ненормальны, и пока они живы, их действия обычно обходятся очень дорого остальным…»