— Нам нужно спешить, — опомнился Олаф. Теперь ему все стало ясно как день. Никаких загадок. Все просто, как сама смерть.
— Ты прав. — Ульберт сделался более собранным и нахмурился, оглядываясь вокруг.
— Что ты ищешь?
— Мне жаль, что князь хранил свое золото в другом месте, иначе...
— Ты безумен, Ульберт! — резко бросил Олаф. — Нам нужно уходить, а ты думаешь о золоте.
— Я всегда думаю о золоте, — пробормотал свей, устремляясь вслед за Олафом в открытую дверь.
Олаф хотел идти в том же направлении, как они пришли сюда. Но Ульберт задержал его.
— Туда нельзя.
— Почему?
— Там нас ждет Триглав, — мрачно пошутил свей. — Идем за мной. Скорей!
Они бросились во мрак коридора, и только Ульберт знал теперь, куда идти. Он отыскивал дорогу, как охотничий пес, но в душу Олафа закралось сомнение.
— Мы не сможем выйти за ворота, — обратился он с упреком к свею. — И ты знал об этом?
— Да. Я знал, — процедил сквозь зубы Ульберт, рыская в темноте подобно ночному вору, ищущему чем поживиться. — Но у нас не было выбора, Олаф. Там, внизу, Болеслав и его люди. Они ждут от меня известия о смерти князя.
— Болеслав хотел его смерти?! — поразился Олаф.
— А как же иначе? Ты же видел, что караулы сняты? Болеслав подослал карлика, которому сказал, что князь вызывает его к себе.
— Болеслав не хочет прослыть убийцей своего отца, — Олаф говорил с тихой задумчивостью. Многое сейчас открывалось ему.
— Убийцы — это мы с тобой. И нас ждет смерть, если мы не поторопимся, — бросил через плечо Ульберт, подбегая к оконцу. — Сюда!
Подойдя ближе, Олаф заметил, что решетка на окне была выбита, а само отверстие вполне подходило для того, чтобы через него мог пролезть взрослый мужчина.
— Я проделал это совсем недавно, так что никто ничего не заметил, — хохотнул Ульберт, хватаясь за веревку, один конец которой был привязан к решетке соседнего окна, а второй свешивался наружу. Там в ночном небе проглядывали звезды, и Олаф впервые ощутил волнующую близость свободы. Он еще вернется к Стейнару-ярлу, ведь многое нужно сделать, очень многое...
Ульберт как кошка выбрался через окно и спустился по стене вниз. Затем дернул за веревку.
— Эй! — донесся до Олафа его тихий окрик.
— Иду...
Юноша последовал примеру свея, и вскоре, отталкиваясь ногами от стены, оказался на земле и огляделся. Они находились за наружной стеной замка, совсем рядом покачивались деревья, густой лес обступал замок сплошной стеной, и Олаф никак не мог сообразить, в какой стороне море.
— Там север! — поднял руку более опытный свей. — А там — корабль. Скорее!
Они вбежали в лес и начали пробираться сквозь кустарник. Это было непросто. Кустарник, как живой, цеплялся, царапал, не давая беглецам двигаться. Олаф со злости рубанул мешающую ему ветку мечом, но Ульберт в ярости прошипел:
— Нет! Они все поймут завтра, когда начнут искать нас. Они не должны знать, что мы ушли к морю. Пусть поищут в другом месте.
Сколько времени они добирались до моря? Олаф уже не думал ни о чем. Усталость путала его тело как рыбацкая сеть.
— Море... — выдохнул бежавший впереди Ульберт. — Вон лодка.
Олаф вышел на берег. С моря дул легкий ветерок. Они все-таки выбрались, хотя временами он не верил в это. Но что дальше? Там, впереди, — пугающая неизвестность. Но сзади — смерть от жрецов Триглава.
— Ты слышал когда-нибудь о викинге по имени Бельверк? — вдруг спросил свей.
— Кое-что слышал, — ответил Олаф, не понимая, к чему этот разговор, когда они должны спешить переправиться на корабль.
— Я знаю человека, который плавал с ним и знает, куда Бельверк спрятал золото кельтов, тех, что живут в Ирландии.
— И где же этот человек? — усмехнулся Олаф, смутно различая в темноте очертания лодки, плывущей к берегу.
— Он живет в земле гаутов, — невозмутимо отвечал Ульберт, как бы не замечая усмешки Олафа. — Но я предлагаю тебе отправиться туда, чтобы...
— Не верю я в эти сказки, Ульберт, — проговорил Олаф, наклонившись и растирая уставшие ноги. — Если бы он действительно знал об этом, то давно отыскал золото.
— Он бы отправился, если бы у него было две руки, но ирландцы оставили ему только одну! — рассмеялся свей, подходя к самой кромке воды. — Эй, там, на лодке! Мы здесь! — он замахал руками, привлекая к себе внимание.
— Но ноги-то у него обе целы? — в тон ему спросил Олаф, вставая рядом.