Дружина Стейнара поредела на две трети. Забрав свою долю, несколько датчан собирались отправиться в Ютландию и Сконе. Здесь оставались только местные викинги и те, кому некуда было идти. Этих людей было недостаточно для того, чтобы противостоять кому-нибудь из воинственных соседей, самым опасным из которых был Харальд Весельчак. Но ярл Стейнар надеялся взять на службу новых воинов, благо, что весть о его удачном походе скоро разойдется по окрестностям.
— Что здесь произошло нового? — поинтересовался ярл, внимательно оглядывая пиршественный стол.
— Конунг Харальд Хорфагер собирает вокруг себя влиятельных ярлов, Скоро его люди придут к тебе, — сказал Раудульф.
— Я не боюсь конунга. Мой отец знал его отца, и они были друзьями.
— У конунгов не бывает много друзей, — двусмысленно заметил Раудульф. — Сегодня ты друг, завтра — враг.
— Мне нечего делить с конунгом, хедвинг.
— Он потребует от тебя полного подчинения.
— В это я не верю.
— Он хочет владеть всеми землями сразу, ярл.
— Этого не случиться.
— В подлунном мире случалось и не такое.
— Ты засиделся дома, мой друг, — усмехнулся Стейнар. — Оседлая жизнь сделала тебя осторожным.
— А что в этом плохого?
— Ничего, кроме... — Ярл не договорил, задумавшись. Многие заметили, что он стал более задумчивым и молчаливым, чем прежде.
— Я вижу, у тебя необычный перстень? — Раудульф подмечал все, что происходило вокруг него.
— Да, это так, — немного смутился Стейнар, поборов внезапное желание убрать со стола руку с перстнем, который они нашли на «Эйктюрмире».
— Можно мне взглянуть на него? — глаза хедвинга, как буравчики, проникали, казалось, прямо в душу Стейнара.
— Отчего же? — Ярл медленно снял перстень с пальца и отдал Раудульфу.
Тот принялся рассматривать кольцо с видом знатока. В этом деле он действительно преуспел. Не было, пожалуй, в округе другого человека, кто бы так хорошо разбирался в золотых и серебряных украшениях, драгоценных камнях, монетах из Валланда и из земли сарацинов.
— Там что-то написано... — Раудульф приблизил перстень к свету, но прочитать не смог. Надпись была сделана на языке ромеев, потому как арабскую вязь Раудульф мог распознать.
— И что же? — еле сдерживая себя, спросил Стейнар. Ему вдруг показалось, что Раудульф, этот скрытный, себе на уме хедвинг, что-то заподозрил.
Но что? Можно было предположить всякое, но первое, что приходило в голову — ему известна история с «Эйктюрмиром». Откуда?
— Слишком мелкая надпись, — произнес Раудульф, продолжая разглядывать перстень.
— Ты понимаешь язык ромеев? — недоверчиво спросил Стейнар.
— Нет, читать я не могу, но... я знаю человека, который мог бы помочь, — медленно говорил Раудульф, что-то несомненно задумав. — Ты можешь дать мне этот перстень?
— Я с тобой расплатился, Раудульф, — веско заметил Стейнар. — Или ты недоволен?
— Я всем доволен. Но я хочу помочь тебе. Этот необычный перстень когда-то принадлежал важному лицу, там, у них, в Миклагарде...
— И что с того?
— Этот перстень мог передаваться из поколения в поколение. Надпись охраняет перстень от чужаков. Если посторонний человек наденет этот перстень — может случиться несчастье.
— Вот как? — неожиданно громко рассмеялся Стейнар. Его товарищ юности мог бы придумать что-нибудь и получше такой нелепой сказки. — Но ты же знаешь, я не боюсь несчастий! Смерть много раз проходила мимо меня, но мой час еще не настал. Чего бы я достиг, если бы боялся каких-то надписей? К тому же, — он помедлил, искоса глянув на собеседника, — ты опасаешься за меня, но сам готов навлечь на себя беду, разве это не удивительно?
С этими словами Стейнар забрал перстень у хедвинга и надел на безымянный палец левой руки.
Раудульф промолчал, но тот, кто хорошо знал его, понял бы, что он затаил обиду.
В это время к Стейнару подошел один из его тралей и сказал, что к усадьбе подъехали жители соседних селений, или как их называли — карлы, которые, узнав о его возвращении, привезли пиво, медовуху, селедку, солонину и другие съестные припасы. Стейнар кивнул и, встав из-за стола, вышел вон.
Воспользовавшись этим, к Раудульфу подошла его жена, Магихильд, и отозвала в глубину дома для разговора.
Убедившись, что гости за столом не могут их подслушать, Магихильд сказала мужу:
— Сдается мне, что у нашей Гудрунн появился жених.
— Это еще кто? — недовольно вспыхнул Раудульф.
— Не заметил? — Магихильд глазами показала на сидевшего за столом Инегельда.