— Озера в Далриаде [38], совсем как у нас, — размахивал руками толстый викинг с огромной копной рыжих волос, пошатываясь рядом с Олафом. — Клянусь, они такие как Мьесен, где я чуть не утонул ребенком!
— Ты не мог утонуть, Кьяртан! — засмеялся за столом сидевший напротив сухощавый викинг с изуродованным носом и серебряным амулетом в виде лодки на шее. — Во всех Девяти мирах нет озера, которое могло бы вместить тебя.
— Брось смеяться, Хальфдан! — резко бросил ему толстяк. — Не то попробуешь моих кулаков!
— Молчи, Кьяртан! — взбешенный Хальфдан выхватил нож из-за пояса и с силой вонзил его в залитый элем дубовый стол. — Стоит мне...
Он не договорил. Сидевшие вокруг них викинги не дали ссоре перерасти в кровавую драку.
— Наш медведь, — вспомнил Айво, глядя на обозленных викингов, — он еще бродит по лесу.
— Медведь мертв, — рассмеялся Олаф, пригубив из кружки горьковатый крепкий эль.
— Как это мертв? — удивился финн. — Вчера еще был жив... Кто же убил его?
— Внучка Боргни, — ответил с лукавой улыбкой Олаф.
— Внучка Боргни... — повторил ничего не понимающий Айво. — Когда ты так говоришь, мне начинает казаться, что я вновь слышу голос нашего шамана Пикууси. А ведь он давно уже в царстве Туони.
— Давай выпьем, Айво, — предложил Олаф. — И ни о чем больше думай.
Уже на рассвете, когда над фьордом повисли клочья тумана, Олаф и Айво покинули дом Эйвальда Хромого и направились к берегу. Надо было переговорить с Асбрандом.
С востока, со стороны Остфольда, поднималось красное марево. Лучи восходящего солнца, дочери Мундильфари, что зовется Соль, рассеивали туман, возвращая местности знакомые черты.
Неподалеку от них Олаф разглядел разрушенный временем остов старого драккара. Когда он был построен? Видно, еще во времена бабки нынешнего конунга — легендарной королевы Асы, чья останки покоятся теперь в одном из могильных курганов. Борта драккара были кое-где проломлены, а драконий нос — ужас и страх побережий Валланда, снесен наполовину. В каких землях довелось побывать этому кораблю? Реки Темза и Кеннет, Сена и Виир, Шельда, Рейн и Маас — как путеводные нити, ведущие в глубь земель, где есть все, чего недостает на скалистых клочках скудной земли норгов.
Размышляя о том о сем, Олаф вдруг почувствовал толчок в бок. Недоуменно уставился на друга, а тот лишь молча кивнул, смотри, мол...
В нескольких десятках шагов от них Олаф увидел цепь викингов, которые, судя по всему, направлялись именно к ним. Когда они подошли поближе, самый старший из них, среднего роста, коренастый, держа руку на рукояти меча, спросил:
— Кто из вас Олаф, сын Айнстейна?
— Это я. — Олаф подался вперед, все еще с некоторым удивлением разглядывая незнакомых ему людей.
— Я — Торвальд, — громко объявил старший. — Силой власти, данной мне конунгом Харальдом, я приказываю тебе сдать оружие! Ты будешь взят под стражу.
Только сейчас Олаф понял, что особенно привлекло его внимание. Все восемь викингов держались сообща, с особой сплоченностью, что всегда отличает дружинников знатного скандинава.
— Позволь узнать, Торвальд, в чем меня обвиняют?
Олаф не торопился выполнить приказ.
— Ты убил двух свободных бондов, Аскеля из Ямталанда и Вигольва из Согна.
— Я защищался, — ответил в свое оправдание Олаф, сознавая, что отпираться бесполезно. Им известно многое. Судя по всему, это Утер постарался. Его можно было понять. Он боялся мести и справедливо рассудил, что будет лучше сдать Олафа дружинникам конунга.
— Об этом ты скажешь, когда будет разбирательство твоего дела.
— Тогда возьми и меня, — вмешался Айво, подумав о том, что неизвестная ему внучка Боргни могли бы и дальше позаботиться о безопасности Олафа.
— А ты кто?— Торвальд с подозрением уставился на финна, угадывая в нем человека чужого племени.
— Я — Айво, бывший дружинник ярла Стейнара, сына Асмунда, — с некоторой торжественностью заявил финн, хорошо усвоивший манеру викингов называть себя.
— Он тут ни при чем, — поспешил заявить Олаф.
— А как бы ты смог в одиночку убить двух таких здоровяков? — поднял руки Айво, напоминая сейчас набожного монаха, который искренне удивляется происходящему на его глазах.
— Тогда сдайте оружие оба! — резко потребовал Торвальд, ему показалось, что вот-вот начнется схватка.
Сопровождавшие его дружинники теснее сомкнули круг, готовясь к бою.
Окинув взглядом молчаливые, сосредоточенные лица фолденцев, Олаф решил, что лучше подчиниться. Если он выхватит меч, их ждет неминуемая смерть, а так — кто знает? Может, ему удастся оправдаться.