Пока зачитывали приговор, Драко осознал только то, что прямо сейчас отца убивать не будут. Мальчик вцепился мертвой хваткой в руку мистера Уизли и едва сдерживался, чтобы не закричать и не броситься к отцу, которого, освободив от оков, выводили из зала.
— Можно мне… к нему? — умоляюще попросил Малфой Артура, но тот только помотал головой в знак отрицания. Секунда, и за Люциусом уже закрылась дверь. Драко так и не смог проститься с отцом.
Не успел мальчик немного прийти в себя, как было объявлено продолжение процесса. Ввели Нарциссу Малфой.
Если в случае лорда Малфоя суд походил на фарс своей предвзятостью, то в случае с его женой — поспешностью. Ей тоже давали веритасерум, под влиянием которого требовалось ответить всего на несколько вопросов, а именно: знала ли она о готовящемся нападении и роли своего мужа в нем, собиралась ли донести властям об этом и воскрешении Того-Кого-Нельзя-Называть. В ходе предварительных допросов под воздействием сыворотки правды Нарцисса уже отвечала на эти вопросы: «Да, знала», «Нет, не собиралась»; в зале суда ничего не изменилось. Этих ответов хватило Амбридж, проводившей допрос, потребовать пожизненного заключения в Азкабане.
Северус всегда очень тепло относился к Нарциссе, потому что это чувство было взаимным. Леди Малфой была признательна за зелья, внимание и заботу о Драко. Мальчик, едва успев появиться на свет, стал центром вселенной для обоих Малфоев, неудивительно, что ему позволялось абсолютно всё. Снейп знал, что для неприступной, но отнюдь не бесчувственной Нарциссы разлука с мужем и особенно с сыном будет едва ли не большим ударом, чем лишение свободы, состояния и положения в обществе.
Супруга Люциуса выглядела не в пример лучше мужа; очевидно, её не истязали физически. Она была опрятна (Снейп знал, что она хорошо владела беспалочковыми заклинаниями, столь необходимыми женщинам) и спокойна. Она все время смотрела прямо перед собой, ни на что не реагируя, как будто все вокруг было неважно. Даже услышав запрошенное заместительницей министра наказание, она чуть вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Мама! — услышал зельевар вскрик. Чуть скосив глаза, Снейп увидел Драко, вырывающегося из рук мистера Уизли.
Визенгамот не проголосовал за столь суровый приговор; Дамблдор, опять призвав к прощению, раскаянию, искуплению, «милосердно» добился для неё семи лет.
Не успели последние слова приговора отзвучать, Драко, отпихнув державшего его мистера Уизли, метнулся к матери, пока ту не увели, как ранее отца. Но добежать не успел, его перехватили охранявшие порядок авроры. Единственное, что досталось Драко, это взгляд Нарциссы, полный горечи и любви.
Наследник Малфой, вырываясь из сильных рук, решил позволить себе непозволительную в его положении роскошь — забиться в истерике. Снейп, добравшийся до крестника одновременно с Артуром, успел кинуть на мальчика Силенцио и влить тому в рот сильнодействующее успокоительное, сваренное накануне специально для Драко. Вот теперь Северус нисколько не сомневался, почему бородатая сволочь, якобы заботясь о нем, предостерегала от посещения суда. Вряд ли Уизли притащил мальчика без разрешения. Директор знал, что произойдет, и опять подстроил столкновение интересов. Зельевар в очередной раз поразился циничности своего начальника.
Снейп посмотрел на Верховного чародея. Тот, мерцая очками, не спешил прерывать беспорядок в зале.
Дамблдор на секунду задумался, не было ли пережитое чересчур для Драко Малфоя, но тут же отмел эту мысль. Все идет, как задумано. Даже хорошо, что у Гарри будет теперь настоящий враг, мстящий за отца и мать. Теперь герой будет тренироваться в условиях, максимально приближенных к реальным.
Верховный чародей понаблюдал, как Уизли выволок маленького Малфоя из зала суда, сопровождаемый недоуменными, а кое-где злорадными взглядами, затем, найдя взглядом Снейпа, спокойно сидящего на своем месте, начал рассмотрение дела Нотта-старшего. Потом он объявит перерыв, во время которого спросит Северуса, поучительное ли это зрелище — суд над пойманными Пожирателями.
Оставшиеся дела были рассмотрены так же быстро, что и первые два. Во всех случаях Фадж просил поцелуй и конфискацию, Дамблдор, поддерживаемый своими сторонниками, заменял приговор на пожизненное. Деньги, столь желаемые министром, так и не поступили в казну. Победитель Темных Лордов бросил министру имущество Малфоев, как подачку, обязав вернуть другим семья незаконно конфискованное. Вместо усиления Фадж, как Адского Пламени боявшийся потери власти, прибавил к имеющимся врагам новых, и не казненных, а очень даже живых, пусть и в Азкабане, а также их семьи.
Драко плохо запомнил остаток этого дня. Он хотел бы вообще его забыть, словно в его жизни и в жизни его родителей не было чудовищной трагедии. Он бы хотел, чтобы в августе, вместо посещения суда, он готовил бумагу и перья, примерял новую одежду, переписывался с друзьями, делясь переживаниями. Он бы хотел поскорее оказаться в Хогвартсе, чтобы там притвориться, что ничего страшного не произошло. Он дождется первого сентября, как-нибудь дождется, он это знал.
* * *
И вот он в Большом зале Хогвартса. Заместитель директора Минерва Макгонагалл сейчас наденет на него Распределяющую шляпу.
Глава 27. Мы пойдем другим путем
Минерва Макгонагалл, год из года проводившая распределение, сегодня была особенно взволнованна. Скоро она наденет старый артефакт на голову Гарри Поттера. Однако в списке была еще одна фамилия. В Хогвартс поступал сын погрязшего в крови и ненависти Люциуса Малфоя, едва не развязавшего Вторую Магическую.
— Драко Малфой, — с содроганием в голосе объявила она.
Услышав фамилию Того-Кто-Стал-Правой-Рукой-Того-Кого-Нельзя-Называть, весь зал сначала пораженно замер, но лишь на мгновенье. Вышедшего вперед первокурсника освистали и, возможно, даже прокляли бы, судя по десятку палочек, направленных на него, но Макгонагалл строго оглядела студентов, и оружие исчезло. Мальчик сел на табурет, и Шляпа, ведомая рукой замдиректрисы, сделав заход и собираясь на посадку, ещё в воздухе заорала:
— Слизерин!
Такое поведение сортировочного артефакта сказало знающим (то есть всем ученикам, начиная со второго курса), чего ждать от этого Малфоя. Шляпа не ошибается.
Выход к Шляпе под оскорбительные выкрики красногалстучного факультета дался Драко нелегко. «Я справлюсь, я справлюсь», — твердил мальчик, видя неприкрытое отвращение преподавательницы. «Я смогу», — убеждал он себя, садясь за свой стол под ледяными взглядами слизеринцев. «Я — Малфой», — ободрял себя, пытаясь проглотить хоть кусок. Остальное распределение он пропустил, и немного пришел в себя лишь в гостиной своего факультета.
Снейп, как он обычно это делал, сказал своим новым змейкам несколько слов, разъясняя политику факультета и его собственную. Но, в отличие от прошлых лет, он при этом не отпустил старшекурсников.
— А теперь послушайте меня все, и горе вам, если кто-то не поймет с первого раза. У многих из вас отцы, братья, прочие родственники, друзья, знакомые или убиты, или в Азкабане. Те же, кто непричастен, но носит змею на груди, должны нести и бремя, взваленное на наш факультет, наравне с остальными. Нам объявили войну. Не вздумайте ударить в ответ. Детям Пожирателей и им сочувствующим достаточно допустить всего одну ошибку, и вас самих объявят юными злодеями. Поэтому никаких прямых столкновений! Только скрытый саботаж. В этом году нас больше не волнуют баллы и прочая межфакультетская ерунда.