Следуя за нитью интуиции, Жак ответил непринуждённо:
— Будем надеяться, что после всего оказанного вами преданного сотрудничества инквизитор Обиспал не доложил Империуму о вашей мутации в отрицательном ключе … Я бы точно не стал этого делать.
Да и зачем? И Воронов-Во, и все остальные на этой планете вскоре будут мертвы.
Губернатор вздрогнул:
— Нет, Харк не стал бы. Он дал честное слово.
Так вот в чём загвоздка! Получается, Обиспал фактически шантажировал Воронова-Во, чтобы тот позволил искоренить мятеж необузданным применением силы, которое закончилось всеми этими миллионами смертей.
У Воронова-Во было слабое место: инфракрасное зрение. Ведь Империум мог запросто благочестиво решить, что мутант не может оставаться губернатором.
Его милость искоса глянул на Ме’Линди. Узнал тепловой след убийцы? Вообразил себе, что его уже осудили и вынесли смертный приговор? Вельможи пониже будут только рады занять его место.
— Я тоже даю вам честное слово, — заверил Жак. — Разумный губернатор может делать на своём мире всё, что пожелает, до тех пор, пока исправно платит десятину казной и людьми. Или, в вашем случае, оружием. Пустяковые мутации стоит расценивать как эксцентричность и не более. Просто из любопытства: как давно в вашей семье существует это отличие?
— От моего деда.
— Так пусть доживёт оно до конца мира! Я обещаю. Харк обещал. Полагаю, что и Зефро обещал?
— Карнелиан? Да… Любопытный персонаж… Кажется, он сожалел о неизбежной резне среди моего народа почти так же, как я.
Ха, вот оно — доказательство! Человек-арлекин был целиком соучастником Обиспала. Мог ли Обиспал на самом деле быть преданным Империуму? По всей видимости, едва ли. Наверняка, это и было то доказательство, к которому подталкивал Жака импульс, посланный Императором.
— А теперь: могу ли я без дальнейших проволочек воспользоваться услугами вашего астропата?
— Да. Да, инквизитор.
— Я рад, что вы так лояльны.
«Наградой тебе, — подумал Жак угрюмо, — будет экстерминатус».
Но, как только Жак встретился с астропатом, то понял, что это ещё не конец.
ВОСЕМЬ
Главным астропатом Сталинваста была маленькая, худая, темнокожая женщина. Она была даже не старой — древней. Глубокие морщины изрезали лицо, похожее на сморщенную сливу. Волосы, так ярко отливающие красным, на самом деле были, скорее всего, чисто белыми. После давнишней пытки привязывания души незрячие глаза стали матовыми и спеклись.
Она опиралась на посох высотой с себя и не могла видеть гостей своей убранной мехом комнаты, однако ощущение близости предупредило её.
— Ещё трое пришли, — пропела она. — Один смотрит. Один чует. И одна больше, чем кажется!
На секунду Жак вообразил, что мажордом по ошибке привёл их к провидице. Однако тёмно-пурпурное одеяние старухи при нормальном освещении несло бы некий оттенок зелёного, как положено астропату.
— Я смотрю, — согласился Гугол. — Смотрю в варп, я — навигатор.
«А я, — подумал Жак, — чую. Тогда как Ме’Линди… та, кто вскоре остановит сердце старухи».
Астропат потянулась к покрытому мехом валику — и мех шевельнулся. Открылись горящие глаза. Валик выпустил мелкие острые коготки. Старуха потрепала животное, которое, наверное, было ей другом. Существо казалось одновременно и расслабленно-вальяжным, и диким. Станет ли оно яростно защищать свою хозяйку?
— Что это? — шепнул Жак.
— Это называется «кошка», — ответила Ме’Линди. И ответила на другой, невысказанный, вопрос: — Она будет только наблюдать. Кто знает, что ей понятно? Их поступки обычно эгоцентричны и аутистичны.
— Зачем тебе подобное существо? — спросил Жак старую женщину.
— Чтобы любить, — ответило та холодно. — За всю жизнь их у меня перебывало десятка два, каждой в своё время пришёл срок. Они — моё утешение. — Она показала высохшую руку: — Вот свежие царапины. Их я могу чувствовать.
— Оставь нас! — велел Жак мажордому. Толстяк удалился и задёрнул глухой занавес поперёк зева меховой пещерки астропата.
Ме’Линди извлекла из пояса электролюмен в помощь тусклой красноте единственной светосферы. При нормальном освещении кожа женщины оказалась коричневой, а волосы — и впрямь белыми как снег, в то время как глаза — словно сваренные вкрутую. Мех, которым была убрана пещерка, оказался тигрово-рыжим — как и существо «кошка». От резкого вторжения невиданного доселе света зрачки животного расширились, превратившись в чёрные блестящие камешки, затем сузились в щёлки. Челюсти раздвинулись, обнажая острые мелкие зубы.
Существо, однако, просто зевало. Зевало — оказавшись перед целым новым миром света!
— Твоё имя? — спросил Жак у женщины.
— Люди зовут меня Мома Паршин. Наверное, потому что у меня нет детей, кроме… — она погладила свою «кошку».
— Я инквизитор Драко.
— Инквизитор? Тогда вам, вероятно, известно, сколько из меня выжжено. Я не вижу, не чувствую запахов, не ощущаю никакого вкуса. Я могу только осязать.
Кошка чувственно извернулась, вибрируя. Убить эту женщину, пожалуй, действительно будет для неё благом…
— Мома Паршин, я хочу, чтобы ты отправила послание командованию имперских Губителей из Космодесанта, на орбиту Виндикта-5.
Эта крепость-монастырь — ближайшее гнездо величайших воинов, способное стереть целый мир. Жак уже сжато сформулировал роковой сигнал: «Ego, Draco Ordinis Mallei Inquisitor, per auctoritate Digamma Decimatio Duodecies, ultimum exterminatum planetae Stalinvastae cum extrema celeritate impero». Одной кодовой фразы с тройным «D» уже достаточно для запуска экстерминатуса. Таким образом, миссия Инквизиции, расквартированная в орбитальной крепости, будет извещена. Жак включил фразу «Ordinis Mallei» в целях двойной гарантии: при миссии практически обязательно тайно состоит член его ордоса. Никогда прежде не посылал Жак подобного приказа, никогда. Тяжёлое бремя давило на плечи, словно обесточенный дредноутский комплект боевой брони, словно заточая в тюрьму — и Жак обратился к своему новому просветлению, чтобы, так сказать, восстановить питание в этой броне.
— Слушай внимательно, Мома Паршин, — и Жак зачитал слова. Астропат, может, и не поняла их, но добросовестно повторила.
— Теперь приступай к трансу.
Слепица затрепетала, прорицая варп на многие световые годы, соблюдая правила Адептус Астра Телепатика, нащупывая разум другого астропата, обслуживающего крепость-монастырь у Виндикта-5. Но вдруг замешкалась:
— Инквизитор?
— Что такое, старуха?
— Послание столь громкое…
— Отправь его немедленно!
Немедленно, пока человек-арлекин не успел вмешаться. Где-то среди этих меховых стен могла угнездиться муха-шпион. Где-то рядом мог замереть агент, готовый ворваться сюда с самоубийственным заданием.
— Инквизитор… Я чувствую, как в глубине под городом открываются варп-порталы. Да, и в других городах по всему миру…
— Ты должна отправить послание сию секунду!
Чтобы почувствовать порталы в отдалённых городах, дар у неё должен быть отменным …
— Что входит через эти порталы?
Астропат покачала головой:
— Ничего не входит. Странная… субстанция исходит из нашего мира.
— Уходит? Ты уверена?
— Уверена. Жизнь, которая не совсем жизнь. Творение… Я не могу сказать точно. В ней так мало разумного. Словно её сущность пока ещё пуста. Зародыш… ждущий. Я чувствую, как вся она уходит в эти порталы. Их так много — много небольших порталов. Что происходит?
— Не отправляй послание, Мома! Ни в коем случае не отправляй!
— Не отправлять?
— Обстоятельства изменились. Ме’Линди, здесь с нами где-то муха-шпион…
— Кто вы, инквизитор? — спросила астропат, отходя от транса. — Что происходит?
— Наша гидра ускользает в варп, откуда и пришла, — буркнул Гугол, наполовину отвечая на вопрос старухи. — Больше мы её никогда не увидим, как я полагаю.
— Ты сможешь отследить её варп-зрением, Виталий?