Сольвейг молчала, задумчиво глядя на доску.
— Но разве мы не сильнее их всех и не можем это остановить?
— Об этом и думал Том, — ответил Люциус. В уголках его губ поигрывала легкая улыбка. — Разве это честно — что мы, обладая несравненно большим могуществом, вынуждены прятаться, как крысы, от тех, кто слабее нас, и жить по их правилам, опасаясь новой охоты на ведьм?
— Папа в точности то же самое говорил, — Сольвейг подняла глаза на Люциуса. — Но если ваш… Том такой могущественный, то почему же…
— Его убили, — ответил Люциус. — Маги. Потому что никто не хочет разрушения сложившегося хода вещей. А теперь… как бы не стало слишком поздно… — и он смолк. Сольвейг вскинула голову.
— То есть?
— Боюсь, что к магглам начала стремительно просачиваться информация. Кто-то очень хочет уничтожения волшебного мира.
— И что делать? — Сольвейг вскочила с места, то ли собираясь скрываться бегством, то ли — куда-то бежать и что-то делать. — Кто-то же может помочь.
— Кое-кто может, — согласился Люциус.
— Кто?
— Ты, девочка.
Сольвейг недоверчиво посмотрела на Люциуса.
— Я? Но я еще только в школе учусь.
— И тем не менее, ты обладаешь невероятной силой, — произнес Люциус. — Позволь кое-что тебе рассказать.
Они переместились на диван и Люциус, словно после минутного колебания, взял Сольвейг за руку. Маленькая ладошка доверчиво сжала его пальцы.
— Однажды шестнадцатилетний Том Реддль создал дневник…
Сольвейг уже спала, свернувшись на кушетке под пледом, когда дверь открылась, и на пороге кабинета возник, как всегда, картинно, Ксавье де Флер.
— Твоя пресс-конференция вот-вот начнется, Люц. Ты уверен в том, что собрался делать?
— Я тебе уже сказал, Ксав, — ответил Люциус, поднимаясь. — Мои приближенные не пострадают. А тебе должны поверить. Знаешь, когда человеку верят?
— Когда он говорит правду, — буркнул Ксавье. — Мне это все не нравится.
— Нам не нужны волшебники, Ксав, — сказал Люциус, понизив голос. — Нам нужны магглы, тупое быдло, которым мы сможем управлять.
— И есть, — подсказал Ксавье.
— Да-да, конечно, — раздраженно отозвался Малфой. — Только не надо всех делать вампирами. Пойдем, нам пора.
Драко проснулся от ощущения, что на него смотрят, но когда он открыл глаза, в комнате никого не оказалось. За окном вовсю светило солнце, словно издеваясь над Драко, которому решительно не хотелось не то что вставать — жить. Если бы можно было просто заснуть и исчезнуть, он бы с удовольствием согласился.
Однако такой роскоши он не мог себе позволить — надо было вставать, потому что он по-прежнему был всем и все должен.
В маленькой гостиной на журнальном столике были кучей навалены какие-то бумаги, карты, планы, вокруг сгрудились Снейп, Паркер, Сириус, Волчонок, Джеми, Шеймус Финниган и даже Грейнджер.
— Всем доброе утро, — мрачно сообщил Драко. — Завтрак сегодня дают?
Все повернулись к нему одновременно, и Драко даже опешил, увидев, какие бледные у них лица.
— Что опять стряслось?
Снейп протянул ему «Ежедневный пророк».
— Твой отец сделал официальное заявление прессе. Маггловской прессе. О существовании волшебников. В азиатских странах и России уже начались беспорядки.
Драко машинально взял газету, но смотреть продолжал только на Снейпа.
— Зачем ему?
— Ты мне скажи. Это же твой отец.
Драко сел на стул, пытаясь привести мысли в порядок. Все смотрели на него, словно действительно ждали от него объяснений люциусову безумию.
— И что нам делать? — спросил Драко и вдруг спохватился. — А где Гарри?
— Я тут, — из-за спинки высокого кресла поднялась рука.
— Что ты там делаешь?
— Я думаю.
— А ты умеешь? — Драко обошел кресло и присел на подлокотник. — И что надумал?
— Ха-ха, — сказал Гарри. — Да ничего, в общем-то. Нам нужен Дамблдор. Беда только в том, что именно этого, видимо, и хочет Люциус. Ведь если мы вытащим Дамблдора, то следом за ним выйдет и Вольдеморт. Прямо в распростертые люциусовы объятия.
— А Вольдеморт нужен Люциусу, чтобы поселить его душонку в Сольвейг, — произнес Драко. — С учетом того, что мы даже не знаем, где они, мы только погубим ее.
— Для тебя это проблема? — вскинул бровь Гарри. Драко побледнел и встал.
— Заткнись, Поттер. Она моя дочь…
— Ну-ну…
— Заткнулись оба! — перебила Гермиона. Она сидела на спинке дивана, поставив ноги на сиденье, и задумчиво смотрела в одну точку. — Значит, что мы имеем?