— Будет еще красивее, — улыбался в ответ блондин. — Представь — длинная роскошная грива. Ты лежишь на спине, а я, сидя на тебе сверху, наклоняюсь и провожу волосами по твоей груди…
— Заткнись, Малфой, — пробормотал черноволосый, слегка наклоняя голову друга так, чтобы было удобнее прикоснуться губами к его губам. — Значит, когда я вернусь, у тебя будут длинные волосы?
— Ага… — светлый махнул головой, отчего легкие прядки скользнули по лицу темного.
— Я не знаю, часто ли нас будут отпускать, — виновато прошептал тот. В ответ его обняли.
— Хватит, я думаю, обжиматься, — произнес Драко Малфой пять минут спустя. — Иначе мы не заметим, как уйдет поезд…
— Пиши мне, хорошо? — попросил Гарри, наклоняясь и поднимая на плечо сумку.
— Непременно, — ответил Драко. — Я буду на выходных гостить у де Флер. Буду ждать тебя у камина, хорошо?
— Да, очень, — поезд уже предупреждающе загудел, и слова полились быстрее, обозначая прощание, а руки вцепились друг в друга, не желая расставаться.
— А ты навещай Имение, когда сможешь, присматривай за работами, — Драко повысил голос, чтобы его было слышно. — Там заблокирован камин, так что пока я без лицензии на аппарацию, я не смогу…
— Я буду, — пообещал Гарри. — Буду.
— Тебе пора, — произнес Драко. Помолчал. Разжал руки. — Ненавижу проводы…
Поцелуй, глубокий и быстрый. Два «До свидания». Два «Я тебя люблю».
Гарри вскочил на подножку. Оглянулся на Драко. Улыбнулся. И исчез в темноте проема.
А Драко, который считал, что, проводив, непременно убежит прочь и ни за что не станет дожидаться отъезда поезда — остался стоять. Ждать, пока лицо Гарри окажется в одном из окон вагона.
Гарри быстро шел по узкому вагонному коридору. Это был не «Хогвартс-экспресс», на этот поезд давали билеты, где было написано место. У Гарри было пятнадцатое, и когда на очередной дверце обнаружилась табличка «Места 13–16», он дернул ручку и вошел.
И замер.
В раскрытое окно ласково светило теплое закатное солнце, поезд мерно стучал колесами, а у окна сидела светловолосая женщина. Она повернулась, и Гарри увидел, что у нее молодое и усталое лицо.
— Прошу прощения, — не своим голосом произнес Гарри. — Я ошибся купе.
Он не успел даже испугаться. Закрыв дверь, он обнаружил, что поезд по-прежнему стоит на месте. В окно вагона была видна другая сторона платформы. Гарри снова открыл дверцу. Совершенно пустое купе.
Он вошел, бросил сумку на сиденье и открыл окно. Немного в стороне стоял, скрестив руки на груди, Драко, и Гарри улыбнулся выражению его лица. Странно, а он и забыл эту маску надменного слизеринского принца…
— Малфой, — позвал он. Драко оглянулся, дернул бровью и подошел. Гарри опустил локти на оконную раму, голову — на руки, и стал смотреть на Драко. Тот смотрел на него. Поезд прогудел, дернулся. Драко коснулся пальцами губ и протянул руку к Гарри. И поезд поехал.
Светлая фигура, стоящая на платформе, еще какое-то время была видна. Потом поезд развернулся, и состав скрыл платформу от глаз Гарри. В этот же момент, хотя Гарри этого не знал, Драко повернулся спиной к уходящему поезду и прошел сквозь барьер, отделяющих платформу девять и три четверти от всего остального вокзала.
Где-то в другом месте, на другом железнодорожном пути, в другом поезде молодая светловолосая женщина потрясенно смотрела на дверь своего купе. Потом отвернулась к окну. Если бы кто-то видел сейчас ее лицо, он бы понял, что в жизни этой женщины только что произошло что-то невозможно хорошее.
История третья. Свадьба
На их свадебные фотографии ушел целый альбом, который Драко ненавидел — за отвратительную коричневую с позолотой обложку, за солидную толщину, с которой не мог сравниться даже альбом младенческих фотографий сестер де Флер, но главным образом — за содержимое.
Огромный белый глазированный торт, беседки, украшенные плющом и диким виноградом, разряженные в пух и прах гости, плачущая Нарцисса… Даже если бы у него не было других причин не любить мать, он бы непременно возненавидел ее после этой свадьбы. До сих пор Драко не мог вспомнить этот кошмар без зубовного скрежета.
В этом глянцевом, сверкающем, бело-зелено-розовом фото-наборе только на одну фотографию он любил смотреть. Но Нарцисса настояла на том, чтобы вытащить ее — по ее словам, эта фотография не вписывалась в концепцию альбома. Здесь Драко был согласен с ней на все сто процентов.
Он вытащил фотографию и спрятал ее в свой стол.
Она была черно-белой и совершенно неподвижной. На ней Гарри, заснятый в профиль, сосредоточенно надевал на безымянный палец Драко обручальное кольцо.
Своего лица Драко не видел — некстати (а может, и кстати) выпавшая из гладкой прически густая прядь волос полностью закрыла лицо. Но зато он очень хорошо помнил то, чего не было на фотографии — какими холодными и дрожащими от волнения были пальцы Гарри, как он не поднимал глаз на своего жениха, взглянув лишь тогда, когда были произнесены последние слова церемонии. И что это был за взгляд!..
К своей свадьбе им разрешили самим выбрать только обручальные кольца, а Драко — еще и костюм. Гарри, как он подозревал, было отказано и в этой милости, чему, конечно, следовало только радоваться, поскольку вкуса у Поттера не было в принципе. Драко очень хотел сам подобрать свадебный наряд для Гарри, но ему не позволили, мотивируя тем, что это не положено. Дурная примета.
О, он очень много узнал о дурных приметах за эти несчастные два месяца! О кроликах, которые не должны перебегать новобрачным дорогу, о похоронных церемониях, которые тоже ни в коем случае не должны попадаться свадебному кортежу… Однажды ночью, когда он курил, сидя на подоконнике, Гарри, глазевший на него из кровати, неожиданно произнес:
— Мне кажется, заниматься сексом до свадьбы — это дурная примета, Малфой.
— Что предлагаешь? — поинтересовался Драко, насмешливо поглядывая на своего будущего мужа.
— Ну, как… — Гарри сел, потягиваясь. Поскольку он был совершенно раздет, выглядело это крайне эффектно. — Двухмесячного воздержания, по-моему, вполне достаточно для того, чтобы замолить грех прелюбодеяния.
— Не мечтай, Поттер, — покачал головой Драко. — За два месяца я сменю два десятка любовников и непременно найду того, кто трахается лучше тебя.
— Значит, сделал мне ребенка, а теперь в кусты? — спросил Гарри, подходя ближе.
— Именно, Поттер. Кстати, тебе не кажется, что заводить детей до свадьбы — это тоже дурная примета?
— Это дурная манера, Малфой.
— О, какие мы выучили слова! — Драко, по-кошачьи ухмыляясь, вытянул ноги, поймал Гарри за талию и притянул его к себе. — Скоро ты заговоришь по-французски, mon cher.
Гарри скривился, как от зубной боли.
— Прекрати, ты знаешь, что мне это не нравится.
— Тебе не нравится, как я говорю по-французски, cherie? — рассмеялся Драко. — Да? А мне казалось…
— Умолкни, извращенец! — фыркнул Гарри. — Мне нравится по-французски, но совсем другое.
— И кто из нас двоих после этого извращенец? — усмехнулся Малфой.
— Оба, — Гарри приоткрыл губы и вопросительно посмотрел на Драко. Тот слегка наклонился вперед и прикоснулся к ждущим губам своими. — Мало, — пробормотал Гарри.