На втором курсе Гермиона Грейнджер, основав ГАВНЭ, организацию, борющуюся за права домовиков, объявила себя в ней представителем магов, а активиста Добби — эльфов. Но оказалось, что проблемы домовиков студентов не волнуют, и Гермиона если и не отказалась от своей идеи, то искусно это скрывала. Добби же не пожелал расстаться с должностью Представителя, досаждая призывами к освобождению другим эльфам.
Свой значок с надписью (теперь в Хоге можно было смело говорить: вляпался в Добби) он и сегодня нацепил на яркую футболку. Но этим праздничный наряд домовика для торжественной встречи не ограничился — сзади он прицепил на манер шлейфа скатерть (стянул с праздничного стола?), подвязав спереди концы под подбородком. Возможно, стремление к прекрасному подсказало ушастику, что этот наряд Эльф-Кутюр произведет фурор, а может, он вообразил себя некоронованным монархом?
Малфой, ускоряя шаг, намеревался проскочить неприятного знакомца, тем более сверху обнаружился Пивз, прицельно швырявшийся водяными бомбами. Хотя Пивза водоотталкивающее заклинание Драко должно было выдержать.
Добби посмотрел на бывшего хозяина. Добби улыбнулся. Добби щелкнул пальцами. Очередной красный шар «от Пивза» промочил Малфоя до нитки. Вечер в Большом зале обещал быть незабываемым, если следовать примете, что встретить Добби — не к добру.
* * *
В конце ужина Дамблдор выступил с речью, в которой сообщил, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.
Со всех сторон послышались разочарованные выкрики. Драко опустил голову — любое упоминание о квиддиче было для него болезненным.
Факультет Слизерин, ставший для других студентов и преподавателей скопищем отщепенцев и изгоев, при молчаливой поддержке декана Снейпа не обращал ни малейшего внимания на баллы и уж точно за ними не гонялся. Единственным исключением был квиддич; игры, в которых участвовали зеленые, по напряженности и жесткости не уступали нападениям пожирателей. Однако выиграть ни один школьный чемпионат не удалось, так как в команду Гриффиндора был принят Гарри Поттер, а ловец Слизерина был откровенно плох.
Драко в команду не приняли; дело было даже не в факультетских распрях, просто у Малфоя не было метлы. Квиддич — очень дорогой спорт. Просить денег у крестного Драко не стал не только из гордости. Мальчик прекрасно понимал, куда ушли все и без того скромные сбережения зельевара. Цепочка посредников, передававших пищу, одежду и зелья в Азкабан, стоила очень дорого для любого заключенного, а если фамилия узника — Малфой, суммы становились просто астрономическими. Серый от бессонных ночей, проведенных за варкой сложных зелий на продажу, и питающийся исключительно бодрящим своего изготовления — такого Снейпа хотелось оградить от глупых детских обид и желаний.
— Это связано с событиями, которое начнутся в октябре и продлятся весь год, — продолжал директор. — Итак, имею честь сообщить вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников!
Директор объяснил условия Турнира; при упоминании славы и денежного приза ученики, интересующиеся вышеупомянутым, не могли сдержать заинтересованных возгласов. Даже наличие возрастного ценза из-за нешуточной опасности не казалось существенным. Многие тут же подумали о том, как преодолеть охранные чары, которые обещал сотворить директор вокруг Кубка.
Услышав про тысячу галеонов, Драко Малфой, до одиннадцати лет разбивавший по одной дорогой метле в неделю, тихонько прошептал:
— Ради тысячи я бы рискнул…
В ответ послышался тихий хлопок, но на это не стоило обращать внимания: чистокровные ученики Слизерина, в отличие от маглолюбивых представителей красного факультета, прекрасно знали, как на столах появляются блюда.
* * *
Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, глава Визенгамота и Президент Международной конфедерации магов, обладатель ордена Мерлина первой степени, Победитель двух темных волшебников, был доволен. Сделав объявление о Турнире, Великий Светлый уселся на свое тронообразное кресло и стал наблюдать за учениками, заканчивающими еду. Вот-вот должен был появиться Аластор Муди, и его приход не останется незамеченным и никого не оставит равнодушным.
Вот за столом Гриффиндора Гарри Поттер с друзьями оживленно обсуждает Турнир. Наверное, он огорчен, что не будет квиддича. Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса, явно строит планы на знакомство с представителями других школ, чтобы перенять у них все самое лучшее. Рональд, шестой сын Уизли, несомненно, думает о призе и славе чемпиона.
Эти дети были тесно связаны замыслами Дамблдора, как и другой мальчик, сидевший за соседним столом. Все, кажется, шло по плану, вот только беловолосый слизеринец с каждым годом все больше напоминал совсем другого мальчика, примерного ученика, старосту и очень харизматичного лидера, за которым был готов пойти как один весь факультет. И было это пятьдесят лет назад.
Глава 10. Хмурый сентябрь
Сделав объявление о турнире, Дамблдор посмотрел на сидящих за столами учеников, останавливая взгляд на тех, кто был тесно связан его замыслами.
За столом Гриффиндора оживленно разговаривали участники Золотого Трио, а за соседним столом, в самом его центре, где всегда сидели наиболее влиятельные слизеринцы, расположился Драко Малфой. Дамблдору не нравилась мысль, что на следующий год его придется назначать старостой. Отличник, ни в чем предосудительном не замечен (министр Фадж так ни разу ничего не доказал), вежлив, пользуется уважением учеников со своего факультета. Не выдать ему значок означало противоречить самому себе с теорией вторых шансов.
Хотя все вроде бы шло по плану, Дамблдор чувствовал, что что-то упускает. Он мысленно еще раз прошелся по ключевым событиям и своим действиям.
Три года назад должна была начаться партия, тщательно им подготавливаемая со дня исчезновения Волдеморта. Гарри Поттер отправился до одиннадцатого дня рождения к родственникам. Тридцать первого июля к нему должен был прийти добрый старший друг (планировался Хагрид), который бы отвел Гарри в магический мир, ненавязчиво формируя верное представление о том, кто на его стороне, а кто — против. В школе мальчик должен был подружиться с сыном преданного Альбусу сторонника. В качестве врага идеально подходил избалованный и капризный сынок Люциуса Малфоя. Изначально предвзятый профессор зельеварения должен был олицетворять злое начало, в то время как он, директор, должен был предстать мудрым наставником.
Но эти планы пришлось срочно пересматривать. Очнувшись после недельного пребывания в коме (результат сражения и победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть), Дамблдор поспешно принял несколько решений, возможно, не очень продуманных. К Поттеру отправился Снейп, а с другом и врагом Гарри познакомился еще в Косом переулке.
Чтобы усилить свое влияние на семью Уизли и через них — на интересные Альбусу живые объекты, пришлось наложить на портключ (чулок, хоть и была опасность, что перемещение не удастся) чары, действие которых немного походило на Конфундус.
Однако у этого заклинания была особенность — оно лишь усиливало негативные чувства, изначально испытываемые магом, и от неприятных чувств нельзя было отрешиться. От Конфундуса в них была невозможность сосредоточиться и разобраться в причинах усиления неприязни. Пусть Конфундус не был Непростительным, но он часто использовался, чтобы опосредованно заставить проклятого совершать нужные действия. Чары, используемые Альбусом, не были темной магией — зачарованный не попадал в плен совершенно чуждых ему эмоций. Если кратко, кто что к кому испытывал до, то чувствовал то же самое, только во много раз сильнее, после.
Дамблдор использовал это никому не известное заклинание и на других волшебниках, на известных и высокопоставленных тоже, было бы чувство, которое можно усилить. Распознать чары было практически невозможно, как и доказать что-то.