— В смысле? Как можно дракона «умыкнуть»?
— Да не так уж и сложно, знаешь ли. — Нэнс налила ему ароматного чая. — Двое магов на мётлах, один самец в загоне, зелье с феромонами самки — и готово. Самец срывается, его уводят подальше и где-нибудь в лесу садятся, из засады вырубают групповыми чарами и быстро разделывают. Человек десять-пятнадцать работают, и навар на чёрном рынке выходит отличный. Они же ничего не оставляют, только мокрое место, всё до чешуйки растаскивают, как крысы помойные! — Нэнс в запале глотнула из чашки, обожглась, чертыхнулась. — А мы и сделать ничего не можем: остальные драконы паникуют, бесятся, их приходится успокаивать, чтоб не разлетелись. Бывает, конечно, что браконьеров поджаривают, или летят за ними сразу несколько драконов и отбиваются, но редко. Эти уроды своё дело знают. В прошлом году вот увели Атамана, украинского железнобрюха. Уж как Эми убивалась: её любимец был.
— А что же министерство?
— Министерство!.. Да мы сто раз просили дать нам охрану. Чарли прекрасно придумал — крайние загоны, самые уязвимые, переделать в посты. Но хер там: министерству проще иногда жертвовать драконами, чем постоянно платить ещё и охранникам. А своих Чарли не может выставлять на караул. Тут ведь много новичков, стажёров, а в нашем деле нужна концентрация. Разок зевнёшь — и уже стоишь без головы, потому драконологам нужно высыпаться, это закон. — Нэнс горестно вздохнула над своей чашкой. — Вот так и теряем по дракону в год или два.
— Раз в год или два? Но это же немного.
— Немного! Для тебя, может, и немного, а вот для тех, кто этого дракона выкормил, вырастил, каждый год изо дня в день видел и изучал, — очень даже много!
Драко предпочёл не спорить и занялся лимонным кексом, взяв на заметку, что в заповеднике опасность грозит не только внутри, но и снаружи. А Нэнс, успокоившись, сказала:
— Кстати, ты своего страдальца давно кормил? Давай-ка займись после чая. А потом будем яйца укладывать.
Посмотрев на гору тяжеленных — он поднимал — яиц, Драко вздохнул. Может, нянчиться с детёнышами вовсе не так и плохо…
*****
Через пару дней ему выпало обязательное дежурство в главной лаборатории, на зельях. Сначала Драко обрадовался: думал, отдохнёт, да и в зельях он был хорош — спасибо профессору Снейпу. Но оказалось, что надо вёдрами варить драконий тоник. К вечеру Драко уже видеть не мог перья, мандрагору и жабьи бородавки, коих перекрошил, кажется, тонну, да ещё и парами надышался до тошноты.
В письме родителям он написал «Я справляюсь».
В сектор «С» Драко вернулся почти с радостью. Оказалось, правда, что из комнатки исчезла сфера с детёнышем. Нэнс тёрла красные глаза и шмыгала чаще обычного. «Нулевая динамика», — пояснила она в ответ на его взгляд и больше об этом не говорила. Зато оставшийся дракончик уже поднимался на все четыре лапы, хлопал окрепшими крыльями. Почти весь он стал цвета мокрой травы. Драко даже разглядел искорки на хребте, которые со временем должны были стать золотой полосой.
На следующий день, он, как обычно, приготовил рожок со смесью, но кормёжка сорвалась.
Разозлённый Драко кинулся к сидящей над микроскопом Нэнс, но та, к его великому возмущению, при виде прокушенного пальца лишь улыбнулась. Впервые за два дня.
— Давай посмотрим, — пробормотала она, прихватив со стола нечто вроде лупы и ещё пару инструментов.
Она вертела огрызающегося дракончика так и эдак, ощупывала, прослушивала, а напоследок взяла плоскую деревянную палочку.
— Ну-ка, пациент, скажите «А-а-а…» Эй, Драко, смотри, — она двумя пальцами надавила детёнышу на стык челюстей, — если надо открыть им рот, держим вот так.
Палочка прошлась по нёбу, постучала по клычкам, надавила на язык. А потом Нэнс разжала пальцы, и освобождённый «пациент» тут же вцепился в палочку и принялся грызть.
— Что ж, напарник, поздравляю! — Она стащила перчатки. — Ты выкормил валлийского зелёного. Ура?
Драко смотрел, как тот расправляется с палочкой, и не знал, что ответить. Он выкормил дракона? Он сам? Целого дракона?
— Можешь дать ему имя, — подсказала Нэнс.
— Имя?
— Ну да. Я их обычно не называю, пока не оклемаются. — Она тоскливо покосилась на место, где раньше парила сфера. — Но твоего-то уж можно.
— Салазар! — выпалил Драко и смутился: это ещё откуда вылезло? Как у хогвартского первогодки!
Нэнс очень серьёзно кивнула.
— Отличное имя. И ничего, что это самочка. — Она подхватила новоиспечённого Салазара под брюхо. — Смотри, кстати, как надо их брать, чтоб не цапнули…
Она перенесла детёныша в лабораторию, а потом — Драко невольно охнул — безо всяких церемоний вышвырнула в окно, проводив весёлым:
— Добро пожаловать в паршивый взрослый мир, Салли!
Та шмякнулась в пыль, словно ворох зелёных листьев, но тут же вскочила, слегка пошатываясь. К ней уже подбежали остальные: вплотную не подошли, встали зловещим полукругом. Их головы поднимались и опускались — принюхиваются, понял Драко. Некоторые ощерили пасти, на что Салли ответила шипением и распластанными крыльями.
— Что, переживаешь за свою девочку? — шепнула Нэнс, и он заметил, что обеими руками вцепился в подоконник. — А давай-ка ей поможем.
Нэнс нырнула в кладовку, вынесла ободранную кроличью тушку и швырнула в загон. Драконята тут же забыли про чужачку, а она, пошипев немного для острастки, тоже принюхалась и ввинтилась в многоцветную стайку. Кое-кто на Салли рявкнул, но отвлекаться не стал, и вскоре она обгладывала кроличьи косточки наравне и бок о бок со всеми — только подрагивали в унисон торчащие хвосты.
— А знаешь, на этом многие ломаются, — сказала вдруг Нэнс.
Драко нехотя отвёл взгляд от загона.
— Ты о чём?
— Надо понимать, что драконы никогда не будут благодарны людям. Что бы мы для них ни делали. Лечи, заботься, выкармливай, что угодно, но для дракона ты не будешь равным. Не будешь его другом, братом. И уж конечно не будешь хозяином. Почему, ты думаешь, никто не хочет со мной работать? В глубине души каждый немножко надеется, что если начать воспитывать детёныша, то всё будет иначе, что уж его-то дракон не забудет, что признает и полюбит…
— Нет?
— Нет! — Драко не помнил, чтобы голос Нэнс звучал так весомо и строго. — И уже здесь, в загоне для молодняка, это видно. Дракону можно причинить боль, заставить себя бояться. Кое-кто называет это дрессировкой, но на самом деле запугивание — ещё не дрессировка. Дракона нельзя дрессировать. Его нельзя приручить. Самое большее, что мы получаем, — равнодушие, да и то, только если они сыты. Можно понемногу управлять ими, добиваться чего-то, но по сути нас только терпят, мы для них в первую очередь добыча. Такова уж природа драконов. И об этом всегда, всегда нужно помнить.
Драко опять посмотрел в загон — Салли уже затеяла дружескую свару с длиннорогом — и проворчал:
— Велика честь — обслуживать ящериц-переростков…
— А кого нужно обслуживать?
— Да никого, это же очевидно. — Драко пожал плечами. — Надо работать только на себя и для себя. И жить тоже.
Нэнс фыркнула и по-матерински взъерошила ему волосы на макушке.
— Ох и молодой ты ещё!
Как-то само получилось, что Драко взял на себя наблюдение за детёнышами. Оказалось, это не сложно, если натренировать в условиях местной нестабильной магии Акцио и выхватывать камни у них из-под носа. Агуаменти же по-прежнему прекрасно разнимало драчунов. А если Драко прежде всего смотрел на сторону младших и пускал им солнечные зайчики чаще, так ничего особенного — они и шкодили больше. Чего стоила одна задира-Салли…
Драко научился вкалывать себе сыворотку от укусов змеезуба, примирился с господством кукурузы в меню, знал по именам почти всех драконологов, а те знали его и здоровались. Он начал садиться ближе к огню и вдруг понял, что пробыл в заповеднике уже десять дней, треть срока, и что всё идёт хорошо.