«Не возвращайтесь. Ни один из вас четверых. Никогда не возвращайтесь в Старый Лес, если жизнь дорога. Вам здесь не место».
Кода
Илидор уложил в повозку последний мешок с добром подоспевших первым сгоном жрецов, которые решили уехать из леса. Опёрся на борт и замер на несколько мгновений, глядя в одну точку. В предрассветных сумерках было хорошо видно, как глаза дракона то линяют до серебристого цвета, то вспыхивают оранжевым. Крылья то и дело встряхивались, словно убеждаясь, что они снова целые и способны двигаться, а иногда вдруг плотно-плотно обхватывали бока и живот.
Слишком много чувств и эмоций атаковало Илидора в этом лесу, слишком долго до этого они были заперты в маленьком человеческом теле, им не хватило одного-единственного полёта в теле дракона, чтобы окончательно найти своё место среди других его чувств.
Позади зашуршали шаги — лёгкие, неровные, точно идущий не мог решить, стоит ли идти дальше, или словно его ноги двигались независимо друг от друга, когда и как придётся. Илидор скосил глаза на Йеруша – серо-взъерошенная тень, едва прорисованная в дымко-сером предрассветье.
— Почему ты мне ничего не объясняешь? Я же не отстану.
Найло уставился в тоскующее небо, постоял так несколько мгновений и принялся медленно крутиться вокруг своей оси.
— Я почти ничего не помню, после того как сломали ворота, — продолжал Илидор глухо, крепче вцепившись в борт повозки, а крылья вцепились в Илидора. — Я помню только какие-то… вопли и вспышки. И ещё было больно. А потом кто-то уронил меня и начал жрать, и деревья мелькали над головой, а потом вдруг стала ночь. Тьма без звёзд. Я упал в эту тьму, и дальше не было ничего.
Дракон заставил себя отпустить борт повозки, вдохнул прохладный, почти ночной ещё воздух. С силой потёр пальцами виски, обернулся к Йерушу.
— Ну и каким образом после всего этого я вдруг оказался жив и цел? Почему я несколько дней спустя скачу по лесу, как юная лань? Найло!
— Отцепись от меня! — простонал эльф, вцепился ногтями в свои плечи, дёрнул головой, клюнул воздух. — Оборотней разогнала Кьелла, что ты ко мне-то пристал?
— Кьелла, Кьелла, — дракон выплюнул это имя, как попавшего в рот червяка. — Какого хрена ей меня спасать?
— Сейчас узнаем! — Йеруш снова дёрнул головой, теперь вбок, в сторону леса. — Правда, я нигде не вижу Кьеллы! Наверное, на минуточку отбежала, но она вот-вот вернётся и в подробностях нам всё расскажет, и споёт, и спляшет, и сварит варенье из сливянки, да? Как считаешь?
— Найло, — с нажимом произнёс Илидор, — ты не договариваешь. Я вижу.
Йеруш зыркнул на Илидора злобно и чуточку затравлено, и тут же вдруг лицо смягчилось, руки отцепились от плеч и метнулись в стороны — вот-вот захлопают рукавами, как крыльями.
— Просто Кьелла разогнала оборотней, и всё. Ты не понимаешь? Так и я тоже. Но Кьелла хранит баланс хаоса, а дракон и оборотень — они совершенно точно оба хаос. Быть может, Кьелле не нравится, когда подобное пожирает подобное, а может, у другого подобного от такого подобия болит живот, и тогда бы оборотни надулись, лопнули и воняли тут на весь лес, а лес бы тряхнул стариной и надавал Кьелле по заднице. А быть может, она тебя спасла в пику Храму, потому что не любит голубые мантии. Или ради своего душевного покоя, хотя у неё наверняка нет души, нет, ну скажи, ты же видел Кьеллу, правда она похожа на бездушную тварь? Но вдруг она не хотела, чтобы в лесу остался ещё один драконий скелет, а, ну скажи, Илидор, скажи! Для леса даже одного драконьего скелета как-то многовато, тебе так не показалось? А? Когда ты видел эту жвару под водой — ты разве не думал, что вовсе не хочешь её видеть?
Найло рассмеялся, чуть пригнув голову и глядя на дракона дикими глазами. Илидор смотрел на него без улыбки, пока веселье Йеруша не иссякло.
— Ладно, хорошо, пусть она разогнала оборотней. Но как она сделала, чтобы я вдруг сделался совсем целым и свежим, как утренний рассвет, а? Да на мне места живого не было, а теперь… как будто всё приснилось. У меня даже шрамов не осталось, ну, почти, и пара зубов ещё не выросла заново. Это как так вышло, Найло? Я не могу спросить про это Кьеллу, её тут нет! И её не было со мной, когда я пришёл в себя! А кто со мной был, когда я очнулся, ну?
— Я, — осклабился Йеруш, оттолкнул землю ногой и повернулся на носке раз, другой. — Это всегда я, Илидор. Как оно так выходит, можешь мне сказать, а? Куда бы тебя ни понесло, во что бы ты ни вляпался. В какую бы задницу ты ни забрался! На другой стороне этой монеты непременно оказываюсь я. Да, на другой стороне монеты, на другом краю обрыва, в конце клубочка. А? Дёрни за верёвочку, ниточка и размотается, а потом Йеруш свалится тебе на башку! Почему оно так, Илидор?
Дракон не слушал слова, но очень внимательно смотрел на Йеруша, который их выговаривал, ощупывал взглядом его лицо, руки, подмечал каждое дёрганое движение, и наконец уверенно сказал:
— Ты что-то скрываешь, Найло.
— Ну так, может, это просто не твоё дело, — огрызнулся Йеруш и как будто сдулся, уронив руки вдоль тела. — Может, я просто не хочу тебе о чём-то рассказывать, и нечего себя вести так, будто я обязан, а?
Илидор почесал нос.
— И теперь ты бежишь из Старого Леса, Найло. Хотя где-то тут остаётся твоя великая мечта.
Эльф мгновение смотрел на Илидора, раскрыв рот, а потом захлопнул его, клацнув зубами.
— Нам смертельно опасно тут оставаться, если вдруг ты не расслышал того шикшина, внимательный дракон.
— Когда тебя это останавливало?
Йеруш сделал глубокий прерывистый вдох и сильно сцепил дрожащие пальцы.
— Илидор, лезь в повозку, или я тебя загрызу.
Дракон, разумеется, не двинулся с места, всё стоял и ощупывал Йеруша блестящими пытливыми глазами, и они любопытно поблёскивали, как начищенные золотые монетки под лучами солнца.
— На самом деле ты выглядишь так, словно твоя мечта уже совершенно точно не сбылась, Найло. Кьелла что-то рассказала тебе? Ты говорил с ней об этой волшебной водичке? Волшебной водички не существует, Найло, да, я был прав?
«Нахрен ты такой тупой, дракон», — произнёс Йеруш одними губами и отвернулся, уставился на подлесок, не то всерьёз пытаясь испепелить его взглядом, не то отчаянно высматривая там кого-то. На миг Илидору показалось даже, что Найло увидел в лесу того, кого высматривал: уголки рта эльфа дрогнули — обида, кривая усмешка, пекучая невысказанность — не понять. А может быть, просто показалось в неверном сумрачном свете. Когда эльф снова посмотрел на дракона, сине-зелёные глаза его горели каким-то новым, незнакомым Илидору огнём.
— Может быть, моя мечта должна сбыться иначе, чем я представлял, или она уже исполнилась, но пришла одна, без всего, что я хотел видеть приложенным к ней. Ведь только так и бывает с мечтами, правда, дракон?
Йеруш шагнул к нему, наклонил голову, зашептал горячечно, прижав кулаки к животу:
— Ну скажи мне, скажи, с тобой же тоже всегда так: все твои мечты, твои цели, планы — они даже если исполняются, то совсем, совсем не так, как ты задумывал, да? Правда, Илидор, ну скажи мне, что это так, пожалуйста, скажи, что ты понимаешь, о чём я! Тогда я буду радоваться, буду дышать и даже обниматься! У тебя тоже так бывает — ты рвёшься куда-то, тратишь время, тратишь прорвищу времени и сил, но потом оказывается, что в реальности всё совсем не так, как было в твоей голове, и ты не знаешь, что теперь делать со своей головой и с реальностью тоже, ну?
— Йеруш…
Найло раскинул руки, сделал шаг назад.
— Ты понимаешь, Илидор, я-то считал, будто моя мечта ка-ак свершится! И воссияет! И останется со мной навсегда, изменит мой путь, обрушит на нём все преграды, расширит дороги, даст мне ответы. Вот прям все разом. Все решения. Все свершения. Мечта сбудется, ахнется, надуется и дёрнет рычаг моей жизни, и направит русло… в какое-то прекрасное сияние.